А если соскучился, то вот бесплатная экскурсия от самого начала! Окунись:

Ворвись!

Постигни!

И пущипрежнива...

Нувыпонели

-- Дубль покинул нас, -- убивался Игрек. – Покинул эти воды грешные… -- тут глаза его просветлели. – Стоп. Куда это он намылился? Дубль, стой! – и рванул за ним следом.

Но догонять Дубля не пришлось – того самого принесло обратно валом поклонников. Прицелившись, Игрек хватился за Дубля, ускорение вжало его в рыбью толпу. Русалка же встретила Дубля грудью – тот только и видел, как надвинулось синее и объемное, а затем мир пропал. Только ускорение, свист воды в ушах и ультрамариновая мякоть впереди.

Толпа пронесла их под вывеской и выбросила прямо к сцене. Тут музыка громыхала вовсю. Дубль тут же вскочил с русалки, встал посреди толпы, которая тут же его сжала, и громко, по-волчьи, завыл. Толпа все прибывала, и вой Дубля становился тоньше и тоньше, переходя в писк. В конце концов, он перешел в ультразвук и затем сошел на нет. Дубль опустил голову, и Игрек, отделенный от него рядами чешуи и плавников, увидел его глаза, с горящим пламенем внутри. Вода вокруг головы Дубля стремительно превращалась в пар.

-- Восемь восемьсот пять-пять-пять три-пять три-пять! -- неслось неистово и ритмично со сцены. Язь выплясывал так, что на сцене образовывались мощные воронки – на горизонте стремительно шли ко дну лайнеры и пароходы. Музыканты играли дабноктюрн на водосточных трубах, группа поддержки одновременно выкручивала руками тектоник, а ногами – джигу-дрыгу.

Рыбная толпа давила со всех сторон. Дублю вдруг вспомнилась банка сайры. Глаза его вспыхнули ярче. В голодном порыве он хватанул зубами ближайшую рыбину за филе.

-- Дубль! Это невежливо! -- воскликнул ещё не отошедший от больничных впечатлений Игрек.

-- Я озверел от вашего дабстепа! -- зарычал Дубль, не разжимая зубов. «Оу-йе, бэйби» -- слышалось со стороны хозяина филехи.

-- ЖРАТЬ! -- вдруг изо всех сил грянул Дубль, взметнулся топор и полетел рыбный фарш.

Язь на сцене взвизгнул от восторга и крикнул Дублю:

-- Да! Рэп-батл!

Дубль ответил грозным раскатом таккаты. Зрители ахнули, а какая-то впечатлительная акула влепила Дублю пощечину. Тот тут же перестал играть в кипятильник и отключился.

-- Это было сильно, брат! – заявил язь и стал прыгать по сцене, словно его из воды на сковородку вытащили – то ли нижний брейк танцевал, то ли бился в экстазе.

Игрек, наконец, просочился к Дублю, схватил его и вдруг заревел так, что далеко наверху забили гейзеры из-под асфальта.

-- Мой друг поломался! -- завывал он. -- Вы сломали мне дру-уга. Мама мне не купит нового...

Толпа вдруг зааплодировала и подхватила:

«А мой друг поломааался!

Неее дойдёт он до доооому!

Довела его песня страаанная

Довела до припаааадка!»

На лице у Игрека вспыхнули слезы восторга. Наверху началось цунами, была объявлена всеобщая эвакуация. Донные жители вышли на митинги «Долой незаконную миграцию кораблей на дно!»

В Игрека полетели цветы из дождевых червей.

-- Спасибо! -- вещал он дрожащим голосом. -- Спасибо. Пользуясь случаем передаю привет маме, Лехе-малярийному и далекому Бобруйску, откуда родом мой домашний выводок бульбы...

Громограсный раскат заевшей пластинки, повторившийся раз двенадцать, заглушил слова Игрека и когда он затих зрители услышали только:

-- ...и конечно, ваши усыки!

-- Ты посмел увести у меня зрителей! -- возопил всеми забытый язь. -- Я требую рэп-батл! Победитель забирает все.

-- Замётано! -- тут же откликнулся Игрек. -- Твоё пение чуть не убило моего друга -- готовься к мести!

Мерно парящий в водной толще в сантиметре над полом зрительного зала Дубль вдруг очнулся и сказал слабым голосом:

-- Игрек... -- дрожащей рукой Дубль протянул топор. -- Возьми.

Игрек выпучил глаза.

-- Это великая честь, -- благоговейно произнёс он, -- я не могу взять его.

-- Возьми, возьми, возьми! -- заскандировала умирающая от трогательности момента толпа, но тут же потеряла нить. -- Кредит! Кредит! Кредит!

Игрек, повинуясь гласу народа, встал на одно колено и сказал:

-- Благослови меня!

-- Эй, давайте там быстрее! -- поторопил их язь, -- у меня ещё концерт в отстойнике, график плотный!

Опираясь на плечо Русалки Дубль поднялся.

-- Именем мочки Ван Гога благословляю тебя, брат, на смертный бой.

И он прикоснулся топором к обоим плечам Игрека. У того тут же отвалились руки и завертелись рядом в потоках воды.

-- Это усложняет ситуацию, -- деловито заметил Игрек, поднимаясь с колен. Ему заулюлюкал в восторге проплывающий мимо ватный матрас, но на него никто не обратил внимания.

Русалка не растерялась, схватила единственной рукой топор Дубля, рявкнула:

-- Рот шире! -- и изо всех сил сунула топор в открывшееся игреково нутро рукоятью вперёд.

-- Выыыауоом! -- торжественно сказал Игрек и поднялся на сцену.

-- Выыыауоом! – восторженно и будто в шаманском трасне отозвалась толпа.

-- Даже с этой штукой во рту ты не прочитаешь рэп невнятнее меня! -- заявил язь и гордо встал напротив Игрека.

-- Чшииааь уээып?! -- удивленно спросил Игрек, но тут вдруг ударил гонг.

Язь тут же принял боевую стойку, выставив микрофон вперёд и, что было мочи, заорал:

-- Чаккарон! Щаккарон! Маккарон! Эуууыуыыуыы...

Игрек пожал остатками плечей, прыгнул и с разворота распополамил язя на хвост и голову. Толпа взревела.

-- Но... Как же... Рэп-баттл... - удивленно бормотал язь, глядя как нижняя его половина увлечённо танцует без него.

Игрек выплюнул топор в руки Дублю и сказал:

-- А рэп -- это разве не искусство боя?

-- Это акустическое оружие массового поражения, -- ответил Дубль.

-- Нет! -- завопил язь. -- Это когда читают!

-- Читают -- это когда обед, -- ответил Игрек. Он схватил перешедший уже на стрип-пластику хвост язя и, пока тот жаловался на глупых людей, ничего не смыслящих в искусстве, преподнёс его русалке.

-- Ах, это мне?! -- вздохнула она патетически и вдруг грохнулась в обморок.

-- Наконец-то! -- возопил Дубль. -- Валим отсюда, пока не проснулась!

Игрек отшвырнул бесполезную хвостяру и, вслед за Дублем, прыгнул в толпу. Та понесла их на плавниках прямиком к отверстиям ржавых труб, из которых то и дело доносилось что-то вроде "Слышь, Марь Иванна, дай списать!"

Но просто так уйти, ничего не сказав поклонникам, Игрек не мог.

-- Убийцу Кобейна -- судить! -- орал он в экстазе. -- Пикчер Бог! Цой Шредингера!

-- Кетчуп Персона беру всегда с собой! -- скандировала в ответ толпа.

-- Выпьем за любооовь! – одухотворенно не унимался Игрек. – Новые мелодии бесплатно и без смс!

-- Брат-братан-братишка, когда меня отпустит? – вторила толпа.

Когда они оказались прямо под трубами, дубль схватил Игрека за шиворот и потянул его наверх.

-- Прощайте! – возопил тот. – Не забывайте покупать мои пластинки. Скоро новый альбом!

Когда труба, ведущая в остаточную школу, поглотила их, Игрек решил взбунтоваться:

-- И ты говорил, что пудинг умнее рыб?! Да они прекрасны, я ни за что не поверю… -- Игрек остановился, поняв, что сам, своим ртом, произнес запретное слово.

-- О нет, вот давай только без этого, -- попросил Дубль и заткнул Игреку рот и нос. Тот стал ощутимо раздаваться в размерах и заметно обгонять Дубля в пути наверх. А потом и вовсе застрял.

Дубль убедился, что Игрек не собирается извергать даму, и чего он там еще успел по пути нахвататься, на свет и отпустил. Затем достал хирургическую иглу, ткнул ею раздувшийся живот Игрека и тот стал со свистом сдуваться, носясь по трубе и гулко стукаясь об стены.

-- Круто! – завопил Игрек, приняв свой стандартный облик. – Однажды я прокатился в стиралке на отжиме, но это и рядом не стояло! А где ты взял такую иголку?

-- Кажется, она принадлежит доктору Кею, -- пожал плечами Дубль.

Они двинулись дальше, и вскоре вверху забрезжил свет. Через мгновение их как из пушки выбросило из унитаза в школьном туалете. Дубль мягко отпружинил от потолка руками и мягко приземлился на кафель. Игрек же, не имея верхних конечностей, впечатался в потолок, да так и прилип там.

Go go go!