6666 год - мистика или рок судьбы

Обещанный рай

В воскресенье, шестого июня четыре тысячи сто шестнадцатого года новейшей эры в девять часов утра в просторной уютной квартире руководителя регионального отдела по общественной цензуре запищал видеофон:
- Хадон… Хадон, пожалуйста, ответьте. Это очень срочно. Хадон, вы спите. Это Дорн. Вы спите?
- Дорн, это единственный вопрос, на который нельзя дать положительный ответ, - хриплым заспанным голосом произнес тот, кого абонент назвал Хадоном. Он вяло потянулся к маленькому видеофону и нажал «Прием вызова». На экране появилось встревоженное лицо нового ассистента. Хадон быстро представил, как тот удивился, увидев своего начальника в таком плачевном состоянии.
- Говори.
- У нас назревает чрезвычайное происшествие. Около часа назад в Центральном парке собралась группа из двадцати человек.
- И что же? – усмехнулся Хадон, почувствовав, как сейчас начнет раскалываться голова.
Дорн нахмурился.
- Хадон, я не стал бы будить вас в выходной день, если бы они водили хоровод. Все члены этой группы – христиане. Это мы поняли, немного послушав то, о чем они говорят. Сегодня шестое июня, помните?
Начальник напрягся. Да, сегодня действительно шестое июня. Христиане? И что… Стоп.
- Дорн, что они делают?
- Пока ничего. Сидят себе тихонько, разговаривают. Вернее, говорит один, остальные слушают, раскрыв рты. Но вам лучше поторопиться. Парк заполняется людьми – сегодня ведь отличная погода и выходной день. А для нас это…
- … очень нежелательно, знаю. Дорн, неужели вы не сможете разобраться без меня? Кто еще с тобой? Вы ведь достаточно умные, чтобы в таких ординарных ситуациях обходиться без начальства.
- Клар посоветовал позвать вас, потому что ситуация как раз таки неординарная. И еще: в этой группе мы заметили вашего брата… Он сидит ближе всех к говорящему.
- Буду через полчаса.
Хадон разъединился, поцеловал мирно спящую жену и вышел из спальни. Так, первым делом – придти в себя. Открыв кухонный ящик, он достал оттуда небольшую белую пачку. Извлек маленькую круглую таблетку и наскоро запил ее водой из крана. «Абсорбент» - хорошая штука. В течение десяти минут соберет в желудке весь алкоголь, который Хадон с женой пили в честь годовщины – надо сказать, перестарались – и затем вызовет рвотный рефлекс. Побочный эффект – обезвоживание. Но с тем, чтобы напиться воды проблем не будет.
Мужчина извлек из шкафа легкие брюки из хлопчатобумажной ткани и такого же материала рубашку. Проверил, в каком состоянии находится обувь. Так, чувствовалось, что десять минут уже подходят к концу. Не желая испытывать судьбу, Хадон быстро направился в ванную.
Вышел он оттуда спустя пятнадцать минут, свежий и бодрый после очищения организма и бодрящего прохладного душа. Быстро оделся, забрал из спальни видеофон, в коридоре взял с комода перемещатель, открыл информационный канал и через секунду растворился в воздухе.

- Хорошо, что вы быстро, - взволнованно обратился к Хадону Клар, когда тот шагнул в парк из пространства.
- Где они? – резко спросил начальник.
- Они там – Дорн показал рукой на группу людей, образовавших недалеко от представителей отдела по цензуре широкий круг. Рядом с кругом уже начали собираться самые любопытные из горожан.
- Может быть, нам поотгонять от них лишние глаза и уши? – неуверенно произнес Клар. – Просто мы решили ничего без вас не предпринимать, э-э… дождаться вашего решения.
- Дорн, хватит мямлить, - оборвал его Хадон, удивляясь видному даже с расстояния восхищению на лице его брата. – Ты прекрасно знаешь, что мы не можем применять никаких силовых методов. Мы – цензура, а не санитары из лечебницы, понимаешь?
- Да, конечно, - опустил глаза Дорн. – Но что мы можем сделать? Выходит ведь, что закрыть рот оратору мы тоже не можем? Да и стоит ли это делать?
- Не будем торопиться, - напряженно сказал начальник. – Подойдем поближе и постараемся понять, чего же они хотят. Только дай мне свою шляпу, Клар, я не хочу, чтобы брат меня увидел.

Предосторожность была лишней. Давно уже Хадон не видел таких завороженных молодых лиц. Вряд ли средний возраст находящихся здесь ребят составлял больше двадцати двух лет. От этого зрелище становилось даже немного захватывающим, будто бы это писали в книге: правильный широкий круг из молодых людей и девушек в теплый июньский день сидели возле своего Учителя и внимательно ловили даже не слухом, а сердцем каждое его слово. Учитель, надо сказать, вызывал симпатию: открытое добродушное лицо без усов и бороды не оставляло ни одного человека в круге без внимания; голос у него был сильный и немного торжественный, но в то же время очень спокойный; цепкие глаза создавали эффект того, что именно взглядом он проникает в душу каждого человека, с которым говорит. Если верить Дорну, то сидели они здесь уже полтора часа, но ни усталости, ни скуки, руководитель отдела по общественной цензуре в «христианах» не заметил.
- …было полгода, чтобы подготовиться к этому великому дню. Друзья мои – именно друзья, потому что я не могу назвать вас учениками и завысить свою роль в вашей жизни – сегодня мы на пороге того, что люди когда-то называли Судным днем. Этот день призовет всех когда-либо живших на Земле людей к Божьему суду. И нет в мире справедливее суда, нежели Божий, потому что только ему подвластно решение – жить нам в раю или расплачиваться за свои многочисленные грехи в аду. Прочитав два года назад древние пророчества и книгу, пережившую тысячелетия, я пришел к выводу, что Судный день близок.
«Учитель» перевел дух. Ученики терпеливо следили за каждым его движением, ожидая продолжения. Хадон хмурился.
- И я понял, - продолжил «Учитель», - что нужно действовать. Я не думаю, что есть люди, которые хотели бы попасть в ад. Но теперешнее общество все-таки определенным образом делится на группы. Для одних покаяться и остаться без греха – просто немыслимо. Для других это может быть слишком поздно. Третьи говорят, что в Бога нужно верить в душе и он так или иначе простит все грехи. Четвертым без толку говорить, что Бог есть и он всё видит – они лишь смеются в лицо. Да что там! – «Учитель» махнул рукой. – Эти группы я могу перечислять бесконечно. Недаром в древнейшей книге мира Библии сказано – «Каждому свое». И те, кто знает Истину, лишь могут поделиться ею, но не заставить верить в нее. Но! Есть же всё-таки избранные люди Истины, люди верующие и понимающие, что жизнь нельзя пускать на самотек. Я счастлив, потому что встретил этих людей. Я вижу ваши лица и понимаю, что прожил не зря.
Хадон стиснул зубы. Как все-таки это похоже на то, чему он уже когда-то учился! «Учитель» - не просто приятный человек, но и великолепный психолог…
- Не зря день Судный наступает сегодня – вновь заговорил «Учитель». – Вдумайтесь, друзья мои в эту поразительную магию чисел. Сегодня шестой день шестого месяца шесть тысят шестьсот шестьдесят шестого года нашей эры. Такого скопления Сатанинского числа не было никогда за историю сотворенной Богом Вселенной. И именно сегодня, через несколько часов, Падший ангел захочет полностью установить свою власть над нашим миром. Но Бог не допустит этого. Именно сегодня Он придет на Землю, чтобы, наконец, свершить Суд и уничтожить Сатану и его слуг. Представьте только!
И вдруг, к удивлению круга, один парень смущенно перебил:
- Скажите, Учитель, кто же все-таки относится к слугам Сатаны?
Лицо «Учителя» стало жестким.
- В этом-то, дорогой мой, и несчастье. Очень многие люди стали в наше время слугами Сатаны. К ним относятся все группы, которые я уже пытался вам перечислить. Гораздо проще выявить тех, кто НЕ относится к слугам Падшего Ангела. Вы владеете Истиной, друзья мои. И вам будет уготован рай небесный.
Хадон даже не заметил, как вокруг уже собралась большая толпа. К своему волнению, он увидел среди них огромное количество подростков, семей и пожилых пар. Дело принимало нехороший оборот. Легонько тронув за рукав Дорна, он отвел своих подопечных.

- Послушайте, Хадон, - с сомнением в голосе заговорил Клар. – Может быть, он не так уж и не прав, этот так называемый мудрец? Мне показалось, что говорит он искренне. И вообще: такое ощущение, что он действительно знает, о чем говорит.
- Как-то странно. Вы вообще согласны с ним? – подключился Дорн. Видно было, что и на него речь «Учителя» произвела какое-то впечатление.
Хадон сжал кулаки. Конечно, прежде всего нужно укрепить свои ряды. Поэтому он заговорил.
- Не могу сказать, что я принципиально не согласен с ним. Но, ребята, это же сказочник. Вы мне скажите только одно: зачем вы пошли работать в отдел по общественной цензуре?
Помощники замялись.
- Я лично хотел поддерживать порядок и спокойствие в нашем и так довольно благонадежном обществе, - неуверенно сказал Клар. Дорн покивал в знак согласия.
- Хотел? – прищурился Хадон. – А сейчас уже не хочешь?..
- Ну что вы, я совсем не это хотел сказать! - загорячился Клар. – Конечно же, я хочу!
- Тогда напомните мне из курса истории, друзья мои, что такое христианство и хотя бы кратко о нем расскажите.
Клар и Дорн переглянулись. Затем последний заговорил:
- Ну.., это древняя религия о едином Боге, живущем на небесах и создавшем всё, что нас окружает, в том числе и нас самих. Именно от него идет вся сила, он могущественен и может всё уничтожить, но держит главным правилом свободную волю человека.
- Что еще? Какие-нибудь детали, цифры?
- Еще, - подхватил Клар, - есть легенды о появлении его Сына на Земле, от него и пошло христианство. С годом рождения Христа связывают начало нашей эры, о которой говорил тот человек. У Бога есть заклятый враг – Сатана, который пытается захватить власть над Вселенной. И число его – шестьсот шестьдесят шесть.
- А сегодня у нас, если вы всё правильно слышали, дата из двух по шестьсот шестьдесят шесть от нашей эры. Неудивительно, - продолжил Хадон, - что этот любитель магии чисел выбрал сегодняшний день. Теперь нам нужно действовать. Вы вообще понимаете, зачем мы здесь? Так я вам объясню: в мире разума, вставшем однажды на путь истинный не может не найтись романтика, которые поднимет древние файлы – а это именно файлы, потому что, как мне известно, единственный экземпляр Библии лежит в Музее истории мира, как памятник литературы. Так вот, подняв древние файлы, и сопоставив всякие даты, он начинает выдумывать Судные дни, Проклятые ночи и тому подобную ерунду. И всё бы ничего, если бы он не брался впихивать эти идеи в неокрепшие головы. Вы видели? Там же сидит одна молодежь! Но если мы не поторопимся, к нему присоединится кто-нибудь из толпы. На это он и рассчитывает. Чем больше людей будет в группе, тем больше к ней присоединится. И тогда эту волну сумасшествия будет уже не остановить. Все присутствующие здесь истово начнут молиться, каяться, бить себя в грудь и говорить: «Я знаю Истину и Бог примет меня в рай». Вам нужен этот общественный беспорядок и ничего не понимающие люди?
- А если он прав? – все еще сомневался Дорн.
- Если он прав, значит, я ошибаюсь. И сегодня, в этот чудесный июньский день наступит страшный Суд и мы все отправимся в ад, о котором, как и о рае никто ничего толком не знает. Если хотите – присоединяйтесь. У нас ведь в обществе тоже свобода воли. Но я не отступлюсь от того, чтобы помочь людям разобраться, где Разум, а где красиво пересказанные древние легенды.

Хадон развернулся и решительно пошел к группе.
С трудом протиснувшись сквозь толпу (да-да, уже толпу!), он аккуратно перешагнул через одного из сидящих в круге и, расправив плечи и взглянув «Учителю» в глаза, стал в середине. «Учитель» ласково посмотрел на него. Брат же смотрел с удивлением и радостью.
- Смотрите же, друзья мои, люди не могут просто так смотреть и слушать наши разговоры! – торжественно произнес «Мастер». – Истина имеет свойства проникать в любые, даже самые глухие сердца. Спасибо тебе, о друг мой, что не остался безразличен к своей судьбе и судьбе твоих ближних!
«Так и есть», - подумал Хадон, а вслух сказал:
- Учитель, ответь мне на несколько вопросов! Мне нужны ответы, ибо я в сомнениях!
- Конечно, мой дорогой! Твоим сомнениям скоро придет конец.
- Расскажи мне о рае, Мастер.
Явно подчеркнутое слово «Мастер» заставило того приосаниться и заговорить:
- Рай – это то место, где всегда хорошо. Там нет болезней и старости, бедности и богатства, нет оружия и войн, все друг друга любят и уважают… Там каждый может поговорить с Богом. Там живет дух, а не тело. Там всего вдоволь…
Хадон улыбнулся.
- Скажи мне, Учитель, ведутся ли сейчас на Земле войны?
- Нет… как тебя зовут, юноша?
- Хадон, но это неважно. Какая средняя продолжительность жизни у человека в наше время?
- Почему ты задаешь мне эти вопросы, Хадон?
- Потому что сомнения одолевают меня, Мастер. И именно эти вопросы для меня очень важны.
«Мастер» прищурился.
- Сейчас продолжительность жизни составляет где-то 125-130 лет.
- Болен ли ты чем-нибудь, Учитель?
- Нет, друг мой, боль моя лишь в том, что многие не принимают Истину…
- Учитель, ты понимаешь, что сегодня ничего не произойдет? – Хадону надоело ходить кругами.
Вдруг вскинулся брат:
- Хадон, что ты такое говоришь?! Конечно же, произойдет! Учитель говорит верно – сегодня Судный день и мы специально собрались здесь, чтобы духом приготовиться и помолиться, ведь групповая молитва…
- Хватит, мой милый, - ласково, но твердо произнес брат. – Учитель много чего вам наговорил за полгода, и я удивляюсь, как ты не склонил к вашему кружку всю нашу семью. Но он не прав – за это я ручаюсь.
«Мастер» смотрел на Хадона с печалью.
- Вот, Притий, - его рука легла на плечо брата, - даже этот молодой человек не хочет принять то, что НУЖНО принять.
С Учителем можно было не продолжать. Он был слишком упрям и труслив, чтобы признать свою неправоту вот так, при всех, а особенно при учениках.
- Вы всё слышали – мы говорили достаточно громко, - заговорил Хадон уже с окружавшими их людьми. Все вы здесь – достаточно зрелые люди, чтобы каждый из вас мог придти к Своей Истине. Если вам по душе бояться Судного дня и вы очень сильно боитесь за свою шкуру, «Учитель», - он саркастически выделил это слово, - будет вам очень рад и научит вас спасению души. Но прошу вас только об одном – прежде чем принять решение, прислушайтесь к себе, к своей голове и вспомните хотя бы в некоторых моментах основные моменты истории этого мира. Результат же решения – как всегда за каждым из вас в отдельности.
Хадон замолчал. В центральном парке из густых крон деревьев выглядывало июньское солнце, ненавязчиво щебетали радостные птицы, отзывались ароматом цветы с ухоженных клумб.

То, что говорил дальще Учитель, он уже не слушал. Прямо в круге он открыл информационный канал – обычное средство передвижения – и через мгновение уже был в своей спальне. Жена еще тихонько сопела во сне. Хадон с улыбкой смотрел на любимое лицо, думая, что даже если Судный день настанет, он прожил свою жизнь действительно не зря. И это гораздо вернее, чем какая-то общая Истина.
Дома он был недолго. Наскоро позавтракал и снова вернулся в парк. Быстро нашел там Клара и Дорна и усадил их на скамейку так, чтобы они втроем могли видеть происходящее около группы.
- Вы говорили, конечно, тоже неплохо, Хадон, но я не всё понял, - обратился к нему Дорн. – То, что каждый должен думать прежде всего за себя – понятно. Но что из истории мы должны вспомнить?
Хадон внимательно смотрел, как его брат стоит на коленях рядом с «Учителем» и пытается молиться. Группа выросла уже почти вдвое.
- Христианство – действительно древняя религия, Дорн, - произнес, наконец, он. – Оно появилось когда-то очень стихийно, объединило, казалось бы, необъединимые вещи и заставило людей поверить в Высший разум так, как никто до этого не верил. И надо сказать, что великие учителя христианства этого добились. Но время идет. Всё устаревает. Христианство, как и другие религии до новейшей эры, уже вымерло. И лишь иногда отзывается такими вот "Учителями". Чем больше люди познают мир и себя, тем новее должна становиться религия. Ты согласен?
- Ну, в некоторой степени… - улыбнулся Дорн. – Но ведь сейчас в нашем мире нет религий. Что же, выходит, что мы всё знаем о мире?
- Конечно нет. Но мы давно уже поняли, что главной из двух вещей – религии и веры – является всё-таки вера. И мир сейчас живет по такому закону. Причем уже больше четырех тысяч лет.
- Вы имеете в виду, с начала новейшей эры? – переспросил Клар.
- Да. Человечество многое переоценило. И встало на новый путь. Этот бедняга уже забыл, а может никогда и не знал, что Судный день уже был. И человечество, пережив его – хоть и в небольшом количестве – все-таки усвоило определенные уроки. Вы ведь все учили древнюю историю и понимаете, что неспроста мы ведем летоисчисление новейшей эры именно с того переломного дня.
Помощники медленно закивали.
- Та жуткая ядерная война, которую со всеми подробностями представляли наши предки, и стала Судным днем. Когда каждый оставшийся в живых переосмыслил всё свое существование. И вы, конечно, помните, что именно с того момента человечество начало строительство нового мира, потому что от старого остались одни руины. Только после этого ядерная наука пошла созидательным путем. Только после этого биология и генетика подарили нам лучшее здоровье и долголетие. Лишь тогда наши предки смогли понять, насколько важно то, куда историю ведут отдельные личности. И в значительной мере мы смогли осознать позитивный аспект цензуры в виде повышения моральной стойкости общества, а не негативный в виде запретов всего неугодного власти. Да, кстати, ребята, вы ведь недавно работаете, но уже знаете известный правдивый анекдот?
- Про две важнейшие профессии? – усмехнулся Клар.
- Именно. Ну-ка повтори.
- Две важнейшие профессии на Земле: психолог и работник цензуры. Первый учит любить мир и жизнь в нем, второй помогает не упасть в то болото, из которого мы с трудом выкарабкивались в новейшей эре.
Все трое улыбнулись.
- Но мы же сегодня ничего не сделали, чтобы сохранить спокойствие горожан! – удивился Клар.
- Ошибаешься, - проговорил Хадон. – Мы сделали всё необходимое. Теперь пусть каждый решает сам.

Они проговорили весь день и весь вечер. Очень многое вспомнили из истории: о самом начале новейшей эры; о выравнивании пути человечества; о новых технологиях, позволивших перейти на мощный и сравнительно безопасный источник энергии; об информационном пространстве, давшем в прошлом веке возможность мгновенных путешествий; даже о недавних нововведениях в строительстве, которые дали возможность расширить природную зону и комфортно размещать городских жителей. В девять вечера все разъехались на ужин, в десять вернулись. Группа в парке составляла уже семьдесят человек. «Учитель», уже немного ссутулившийся от того, что целый день провел здесь без пищи и воды, продолжал что-то говорить. Хадон с грустью смотрел в толпу, в которой уже не мог разглядеть своего брата. Что еще может этот «Учитель», видя, что его «пророчества» терпят крах? Только еще сильнее убеждать всех в своей правоте и придумать объяснение отклонениям от плана.
Июньское звездное небо вдруг стало совсем темным от набежавших туч. Сильнее зашумели пушистые ветви деревьев, ветер затрепал просторную одежду. Яркая вспышка озарила клочки неба между деревьями, и спустя секунду раздался оглушительный грохот, заставивший вздрогнуть даже спокойного Дорна. Кажется, намечалась большая гроза. Хадон вдруг крикнул:
- Ребята, теперь начнется самое интересное! Давайте бегом к группе, это будет великое представление!
Втроем они подбежали к кругу. «Учитель» видел это и лишь засмеялся, когда они приблизились.
- Глупцы! – кричал он сквозь раскаты грома. – Что толку от того, что вы сейчас… - Вдруг он сбился. И даже в полумраке было видно, каких усилий ему стоило убрать торжествующую мину и сменить ее на свое привычное благодушное выражение. – Ладно, друзья. Никогда не поздно отойти от своих грехов. Как я говорил, даже самые глухие сердца покоряются Истине.
И, встав над людьми, согнувшимися на коленях и что-то бормочущими, он громко заговорил:
- Смотрите же, мои милые, все неверия идут прахом! Ничто не предвещало такой грозы! Час Суда приближается. И начинается он здесь и сейчас! Здесь и сейчас! Молитесь же, мои дорогие, молитесь об отпущении грехов, ведь совсем мало времени осталось.
Щеки Хадона коснулась крупная капля. Затем он почувствовал, как капли одна за другой начинают атаковать его голову. Начинался дождь, который спустя десять секунд превратился в мощный ливень.
- Вот! – не останавливался «Мастер». – Вот так Бог решает, как поступить с Землей! Однажды он уже наслал потоп на грешников. Сегодня он с помощью потопа уничтожит всех вместе с Сатаной! Молитесь, друзья! Сегодня же окажемся мы на небесах!
«Быстро же он переключился с идеи на идею», - подумалось в уже , казалось, насквозь промокшей голове Хадона. Он посмотрел на помощников. Они выглядели спокойными, но глаза в бликах молнии выглядели испуганными. Хадон молчал. Каждый должен пройти через это сам. И пусть каждый избавляется от лжи в одиночку.
Дождь неистово хлестал всё, что попадалось ему на пути. Одежда уже насквозь промокла у всех и неприятно прилипла к телу. Казалось, небо прорвало и оно рыдает мощными каплями слез. Люди были в растерянности. Несмотря на торжественные речи «Учителя», многие встали с колен и подставили лицо небу. Кто-то наоборот упал на землю и содрогался от рыданий. Многие стояли, поникнув головой.
- Вот оно, локальное сумасшествие! – крикнул Хадон ассистентам. – Потерпите, после окончания я вас всех приглашаю к себе на чай и теплый душ! Только попрошу жену пространство квартиры для вас открыть!
- А будет оно, окончание? – растерянно спросил Дорн.
Хадон усмехнулся.

Через десять минут ливень закончился так резко, будто бы где-то наверху быстро закрутили кран. Еще немного позже сквозь усеянные бисером дождевых капель листья можно было рассмотреть небо. Ветер стих и в парке повисла угнетающая тишина.
- Вот вам и окончание, - тихо сказал Клару и Дорну начальник.
Молчание висело минуту, словно каждый вспоминал и думал о чем-то своем. Тихую июньскую ночь прорезал дрогнувший голос «Учителя»:
- Нужно ждать…
Хадон же уже вызывал жену по видеофону и просил ее открыть информационное пространство для гостей. Брата сегодня лучше не трогать.

Чай они пили до глубокой ночи. Около трех часов согревшиеся и улыбающиеся Клар и Дорн поблагодарили хозяев квартиры и растворились в воздухе. Хадон задумчиво смотрел на чаинки в своей чашке.
- Вот, милая, сегодня ребята познакомились с одним из зачинщиков «Судных дней».
Жена закатила глаза:
- Снова? Это уже который за месяц?
- Второй. И, чувствую, что не последний… Хороших мне подобрали ассистентов. Конечно, им будет непросто привыкнуть, но что поделаешь.
- Они справятся, Хадон. Я уловила, что Клар волновался, но всё же он довольно тверд. А Дорн слишком спокоен для того, чтобы его заразить паникой.
Они улыбнулись друг другу.
Пора навестить Прития.

Хадон даже не подумал отправляться к брату домой. Уже в четвертый раз за сутки выйдя в парк из пространства, он увидел их – Прития и «Учителя» - сидящих на скамейке. Не спеша подошел.
- Вы всё-таки ошиблись, «Учитель», - заговорил он.
Тот сидел молча, взгляд блуждал по земле.
- Людям нужно во что-то верить, - произнес он.
- Зачем же в такое? Зачем в Суд? Почему не в счастье и благополучие?
«Мастер» молчал. Притий вдруг поднялся.
- Простите, Учитель, если подвел вас. Но я ухожу, потому что и вы подвели меня. А брат оказался прав. Мне жаль вас.
Хадон крепко обнял младшего брата.
Гораздо легче отдать себя течению и представить, будто Бог всё сделает за тебя. Проще некуда выдумать Судный день и жить в его ожидании.
- Очень просто заставить других поверить, что когда-то они окажутся в обещанном раю, - произнес он вслух. – Куда сложнее строить этот рай своими руками…
Братья зашагали по аллее.
Густо-зеленую листву парка погладил первый луч солнца.

6666год, мистика или рок судьбы

***
- Ну так что? Не передумали еще? – доктор улыбается Клайду. Доктор - седой дряхлый старик в белом халате и со шприцом в руке. Клайд - молодой парень 25 лет, с яркой интересной внешностью, густыми темными волосами и удивительными почти черными глазами. Он лежал на кушетке, вокруг стояло еще человек семь врачей и один оператор, снимающий все на камеру. Так сказать, для потомков.
- Скорей бы уже кололи, пока не передумал... – недовольно отозвался Клайд. «Блин, я тут на благо науки отдаюсь, понимаешь ли, а он ухмыляется...» - промелькнуло в голове.
- Ну, я ведь не могу идти против воли клиента... Может, передумаете? У вас вся жизнь еще впереди, семья, дети... – уговаривает доктор.
- Нет уж. Всего себя на благо человечества. Если умру, не забудьте памятник поставить. Колите.
Доктор передернул плечами и взял Клайда за руку. Тонкая иголка проколола кожу и инъекция вошла в кровь. Тут же парень почувствовал, как по коже волнами пошли мурашки, одна за другой. Несколько секунд спустя в глазах потемнело, захотелось спать, даже моргать было тяжело и лениво. Он почувствовал, как в комнате с каждой секундой становится все жарче и жарче. Доктор наклонился надо его лицом, с удивлением глядя, как расширяются зрачки его пациента, и меняется цвет глаз.
- До свидания, - произнес он, накрывая тело простыней. Тяжелые веки опустились. Клайду хотелось зевнуть, но было лениво. Он почувствовал, как по лбу потек пот от жары. Дыхание все замедлялось, не прошло и минуты, как парень уснул.
Доктор дал знак и санитары куда-то повезли пациента. Доктор шел за ними, не спуская глаз с тела Клайда под простыней.
- Куда его теперь, доктор? – спросила новенькая медсестра, милая тихая девушка.
- В морозильную камеру, Анна. Думаю, на этот раз эксперимент удастся. Через неделю мы достанем его и разогреем тело.
- Неужели, он и вправду оживет? – наивно округлив красивые голубые глаза, воскликнула медсестра.
- Должен. Это последняя наша попытка... Если она оправдается, мы спасем миллионы жизней, Аннушка. Помолитесь Господу, чтобы нам повезло. Хотя вряд ли нашему Богу нравятся такие эксперименты...

***
Клайд открыл глаза. Он лежал на чем-то мягком, вокруг было темно, не видно абсолютно ничего. Он страшно хотел спать, но зверский холод не давал заснуть. Парень попытался повернуться, но не смог, все тело затекло, на коже был тонкий слой льда. Клайд напряг все тело, попытавшись пошевелиться, но уже через секунду ему пришлось расслабиться, он чувствовал себя ужасно уставшим. Некоторое время он напрягал и расслаблял свое тело, ставшее совершенно чужим. По истечении около десяти минут он совершенно запыхался, лед на коже растаял и теперь стекал с него тонкими ручейками, но зато руки приобрели подвижность и Клайд поднял правую руку, которая тут же уперлась в невидимую в темноте преграду. Парень пошевелился, медленно ощупывая все, что было рядом с ним. Страшно хотелось пить, чувствовал он себя ужасно.
- Эй! – попытался крикнуть он, но из горла вырвался лишь хрип. Стало на самом деле страшно, особенно когда он понял, что находится в ящике. В деревянном заколоченном ящике. В маленькую щель пробивался тонкий лучик света.
Попытки выбраться были тщетны. Ящик был крепко забит, кричать он не мог, руки и ноги не повиновались ему, за пределами ящика - тишина. Голос более менее вернулся по прошествии часа и Клайд начал кричать что есть мочи. Прошло не больше пары минут, когда вдруг раздались шаги. Коробку вместе с Клайдом несколько раз тряхнули, а затем крышка вдруг резко распахнулась. На фоне яркого белого света отчетливо выделялась фигура. В следующий миг Клайд почувствовал, как его крепко хватают за плечи и выдергивают из ящика. Парень попытался встать на ноги, но слабое тело не выдержало, и он повалился на пол, в мясо разодрав руки о торчащие деревянные балки, бывшие когда-то паркетом. Клайд находился в помещении, пол был старым, местами сгоревшим, уже прогнившим, да и вообще не понятно было, как он до сих пор не провалился. Он перевернулся на живот и огляделся внимательней. Он находился в комнате. Старой и ветхой, обои со стен давно слезли, кое-где обгорели, мебели не было, да что мебели, одной стены не было. В дальнем углу скрючившись сидел… точнее сидело странное существо, отдаленно напоминающее человека. Это создание около полутора метров ростом не спускало с Клайда глаз, больших и... белых. Ни зрачка, ни радужки, просто бело-желтые глаза! Волосы были совершенно седыми, на руках только по три пальца, за спиной горб... Существо быстро-быстро дышало носом, будто принюхиваясь, словно крыса. Тело его покрывали какие-то рваные тряпки, руки мелко-мелко дрожали. Внезапно существо бросилось к Клайду и резко замерло в полушаге от него.
- Кто ты, уродец? – пробормотал он, резким рычащим голосом. – Как оказался здесь?
- Я... не знаю, - произнес Клайд, силясь подняться на ноги. – Я спал...
- Спал... Ну спи дальше...
Проговорив это, монстрик с непредсказуемой быстротой бросился вот из комнаты.
- Стой! – крикнул Клайд, - Возьми меня с собой! Я ничего не помню! Пожалуйста!
Странное создание некоторое время постояло в раздумьях, после чего согласно кивнуло.
- Меня зовут Грут, иди за мной, уродец.
Грут резко развернулся и бросился вон из комнаты. Клайд кое-как поднялся на ноги и поспешил за ним, удерживая себя на ногах только силой воли. Грут сбежал по лестнице и они оказались на улице. Шел снег, повсюду были сугробы размером с человека, выход был завален, но в сугробе был проделан тоннель и монстрик юркнул туда. Больше они на воздух не выходили, в течение 15 минут петляя в снежном проходе. Несколько раз они встречали других существ, очень похожих на Грута, таких же низких и уродливых. Причем все с призрением и страхом смотрели на Клайда, признавая в нем чужака. Но задать вопрос, где он, как здесь оказался, что вообще происходит и где нормальные люди, Клайд не мог, потому что Грут бежал слишком быстро, парень просто не поспевал.
От усталости уже начинало темнеть в глазах, когда в лицо наконец-то ударил теплый воздух и Клайд понял, что находится в помещении. Он оглянулся. Это была просторная зала со множеством диванов и стульев, столов и шкафов, ковров и ваз, просто заваленная всякого рода мебелью. Стены были обшарпанные, но не такие убогие, как в том здании, где Клайд очнулся. Посередине зала стоял огромный круглый стол, за которым восседало 15 гоблинов, подобных Груту, все маленькие. Страшные и с желтыми глазами без радужки и зрачков. Несколько стульев пустовало, и Грут направился туда, но Клайд был слишком измучен, и просто рухнул в ближайшее кресло.
- Еще один? – услышал он рычащий голос одного из гоблинов. Ответа не последовало, но стулья с шумом отодвинулись и вся компания приблизилась к Клайду.
- Как тебя зовут, уродец? – спросил один из них.
- Клайд... – выдохнул парень.
- Клайд, откуда ты?
- Я... я... – парень задумался. Действительно, откуда? Воспоминания приходили отрывочно и в сопровождении с головной болью. Клайду вспомнилось детство… и первая любовь… измена… потом угроза войны, и изобретение ученых... заморозка человека… чтобы заморозить людей и спасти от войны... А он... он был подопытным кроликом...
- Нам угрожала война... – тихо начал Клайд, - И чтобы спасти женщин и детей, уберечь их, ученые изобрели сыворотку... она замораживала организм на долгое время... А я... я был первым испытуемым.
- Очень интересно, - задумчиво произнес один из гоблинов, внимательно глядя на Клайда. Все они серьезно переглянулись и коротко кивнули. – Мы уже встречали подобное...
- Встречали? Правда?! – оживленно воскликнул парень, но ответить ему не успели. Внезапно в залу вошло еще одно подобное существо, и вес замолчали. Похоже, это был ребенок. Точнее подросток. Причем девушка. И на взгляд Клайда, весьма симпатичная. Низкая, но не горбатая, ее глаза не имели желтого оттенка и были ослепительно белыми, волосы были темными, хотя у всех присутствующих они были седыми, фигурка была воздушной, и что самое странное – она улыбалась. Еще никто не улыбался ему, а она улыбалась. Да так искренне, по-доброму...
- Клер! Что ты здесь делаешь? – рыкнул один из гоблинов.
- Интересно посмотреть на уродца, - низким голосом отозвалась она, подходя к Клайду. Голос у нее был такой же как у всех гоблинов, рычащий и резкий, совершенно неподходящий к телу.
- Это Клайд. Он очнулся от заморозки и теперь ему нужен покой. Отведи его в комнату отдыха, - сказал один из гоблинов. Клер довольно улыбнулась и махнула Клайду рукой, приказывая идти за собой. Клайд встал с дивана и с трудом повиновался, уходя в след а Клер в глубь здания. Как только они отошли на безопасное расстояние, с которого гоблины не могли их слышать, девчонка вдруг резко обернулась к Клайду, схватила за руку и втащила в первую попавшуюся комнату. Она практически полностью сгорела, уцелел только большой комод в самом углу.
- Рассказывай! Кто ты? – с явным интересом поинтересовалась Клер, - Только быстро, у нас мало времени!
- Я... Клайд... – отстраненно произнес парень, задумчиво глядя на комод, - Кажется... я был здесь...
Несмотря на вопросы Клер, он медленно подошел к комоду и открыл первый ящик. Здесь были фотографии и какие-то документы... История страны...
Клайд мельком просмотрел документы и взял в руки фотографии. Стопка была слишком тяжелой, и не восстановившиеся до сих пор руки не выдержали. Фотографии рассыпались по полу, и Клайд смущенно бросился их собирать.
- Клер, расскажи мне про ваш мир? Который нынче год? – тихо спросил он, задумчиво беря в руки одну из фотографий и пристально глядя на нее.
- Сейчас 6666год, - отозвалась девчонка, садясь на корточки рядом и помогая ему. Через плечо она мельком глянула на фотокарточку в руках Клайда и изумленно отпрянула, – Эй, это же ты!
Клайд кивнул. На потертой и потемневшей фотке был он. Эту фотографию врач сделал за час до введения инъекции.
- Да, я. Фотография старая, но ей точно не шесть тысяч лет... Как вы ведете счет? Сколько дней в вашем году?
- 30 дней... – пробормотала Клер.
- То есть… - Клайд задумался. - То есть я спал почти 20 лет... Господи...
Парень отложил свою фотографию и быстро начал рыться в остальных. Самая поздняя была сделана через неделю после его заморозки. Клайд почувствовал, как задрожали руки. Теперь все стало понятно. Предельно ясно. Это все война… Страшная атомная война, вызвавшая мутации у людей, убившая основную массу, вызвавшая изменения в климате... Ученые предсказывали это. Атмосферу будто затянуло пленкой, она перестала пропускать тепло... И теперь здесь вечная зима...
- Господи... Почему меня не разбудили... – прошептал Клайд.
- Клайд, а что это? – девчонка протянула ему фотографию и он аккуратно взял в руки снимок. Сердце больно кольнуло. Господи, как же они докатились до этого... Люди... Идиоты... Зачем вам была война... Зачем погубили вы свой родной и теплый мир...
- Это солнце, Клер, - тихо сказал Клайд, - Солнце... Неужели?..
- Кто-то идет... – внезапно перебила его Клер, озираясь. Дверь в комнату распахнулась и вошли гоблины.
- Клер! Ты должна была отвести его в комнату отдыха!
- Ребята, - заговорил Клайд, вставая, - Вы помните войну? Двадцать лет назад? Вы помните то время, когда было тепло? Ведь не всегда же здесь зима! Ребята... Вы ведь помните… солнце?
Гоблины молча взяли его под руки и повели прочь. Клер так и осталась сидеть на месте, не спуская с него грустных глаз...
- Зима была вечно. Никакого лета не существует. Солнце и все подобное – сказки.
- Как не существует? Да как же так? – продолжал бормотать Клайд.
- Вот сейчас отведем тебя в комнату отдыха, там тебя выслушают, - сказал один из гоблинов. Клайд замолчал. Они не помнят тепла. Они забыли. Они, те немногие, кому посчастливилось выжить, озлобились. Их больной разум стер из воспоминаний тепло, радость и облики нормальных, здоровых людей. Им так проще...
Клайда втолкнули в комнату и закрыли за ним дверь. Парень огляделся. Здесь не было мебели вовсе, стены грязные и обшарпанные, до тошноты воняло чем-то гадким... Здесь сидело трое мужчин. Не гоблины, обычные, нормальные мужчины, как Клайд.
- Мужики! – прошептал Клайд. – Мужики!
Сердце наполнилось счастьем, хотелось смеяться. Вот они те, кто помнит свет и солнце! Вот они, его родные, дорогие! Люди, а не уродцы!
Клайд бросился к ним, начиная обнимать, из глаз потекли слезы, он бросался от одного другому, тормошил их, звал... звал и звал... но не получал ответа... Их глаза... Их цветные глаза с черными зрачками были стеклянными. В этот момент они казались Клайду страшнее пустых белков гоблинов.
- Мужики... Солнце ведь... – прошептал Клайд, обессилено садясь на пол.
- Солнца нет, - внезапно произнес один из них, начиная смеяться, - Нет! Нет! Оно здесь, в голове! Его нет! Ничего нет... Только эти... Мелкие, зеленые... Они не дают спать... Они делают уколы... больно... Они приходят даже во сне... Пытают… и смеются, смеются...
- Смеются... – эхом повторили остальные. Клайд схватился за голову руками и, не в силах сдерживаться, зарыдал...

***
- Грут! Дядя Грут! – Клер в истерике сидела около его ног, чувствуя на себе холодные взгляды 15 присутствующих гоблинов. – Но я видела фотографию! Он был там! И другие, такие как он! Другие уродцы! Дядя Грут, но я видела солнце!
- Клер, нам очень жаль, - сдержанно заговорил один из них, - но твои больные фантазии заставляют нас принять меры. Нам придется посадить тебя в камеру, пока ты не утихомиришься.
- Но я видела солнце!
- И как оно выглядит? – не выдержал Грут.
- Оно... оно… сияет... и... на фотографии плохо видно... – запнулась девочка.
- В камеру. Уведите ее в камеру...
Несчастную Клер схватили за руки и силой заперли в комнате. Серые стены, ни одного окна, вечная темнота, вечный холод... Девчонка час билась в дверь, разбивая руки в кровь. Через два часа, когда Грут заглянул, она только молча сидела в углу, обхватив ноги руками. Белые глаза смотрели в пол... Грут тяжело вдохнул и направился в ту комнату, где они остались документы и фотографии... с солнцем. Он исполнил приказ. Все сгорело. От комода осталась только горстка пепла. Он сделал это, даже ни разу не взглянув на фотографии, не прочитав ни строчки документов. Никто не должен знать о прошлом. Прошлого не было... Солнца не было... Весь мир был вечно бесцветным, как их глаза...

***
Когда Клер выпустили из комнаты, она уже была на грани срыва. Ночью она пробралась в комнату отдыха, надеясь увидеть Клайда. Но там было только четыре совершенно обезумевших человека... В кармане штанов одного из них Клер нашла фотографию, смятую и немного порванную. Она сложила ее и спрятала в складках одежды, быстро выбежав из угнетающей ее комнаты.
Ну и пусть не верят. Пусть. Но у нее теперь всегда с собой будет кусочек солнца. Пусть это фотография, но и она несет тепло...