|
|
|
Дуэль № 570, проза: Vigreen vs Содомит
|
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
Дуэль № 570
Vigreen vs Содомит
Тема: горячий ароматный кофе
Форма: проза
Жанр: сатира
Объем: две страницы ворда.
Авторство: открытое
Срок написания: до 9 ноября включительно
Вид голосования: общее аргументированное мнение
Тип голосования: открытое
Связь с секундантом: natalia.creattor@mail.ru
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
[1]
Работа Содомита
Объём превышен, но я хочу, чтобы дуэль состоялась, поэтому не стану рассматривать критерий объема текста как обязательный.
От голосующих прошу понимания.
Заслуживший
Ничего-то не задалось у меня в этой сермяге, - немного с грустецою размышлял Иван Федорович. – Мужики слабовольные, бабы не родят. Земля скупая, серая. Скот не образован, шастает где попало. Уж повидал я всяких свиней, даже персидских расчёсанных, но таких как здесь и гимназия не перевоспитает.
Вот разве что день приятный. Весь июля летний, теплый, ясный.
Но что с того, светом не прокормишься.
Фамилия Ивану Федоровичу была Золотухин. Гордая, сзывающая богатство фамилия. Чуть ли не искрится. За ней много чего стояло, этой фамилией. Да еще много кого. На балах в самом Петергофе только и слышно было «Золотухин давеча изволил...», «Да слышали ли вы, что по этому поводу сказали Золотухины…», «Прощенья просим-с, но без мнения Золотухиных я на такое пойти не решусь-с».
Вот только Золотухин Золотухину рознь. Кому-то светские радости и высокие аудиенции, а кому-то за плетнем погибать. В трудах и заботах. И каких… Слово одно, - непосильных.
- Ведь не могу же я один лямку эту тянуть! – честно воскликнул Иван Федорович, тяжело слезая с подоконника. – Вот сколько у меня душ?
- Сколько же это? – с готовностью осведомился Жихан.
Он сидел в углу светлицы, чистил красный, с меховой оборкой сапог, да еще подбрасывал паленца в камин. От того что лето, да еще грели за черными прутьями угли, жара держалась такая, что таял в блюдце кусок шоколаду.
Иван Федорович подошел к столу, потрогал пальцем сласть, и задумчиво его, палец-то, облизал, после этого.
- Дурак ты, Жихан, - скорбно донес он. – И все вы такие. Быки недалекие. Сколько ты кровь мою будешь пить? Сладкая она? Кто в деревне живет, ты или я?
- Мы! – радуясь, что угадает, выпалил Жихан.
- Ой, бык, - вздохнул барин. Он почесал взопревшее под ночной рубахой и снова потрогал шоколад. – Пожалуй, забери его себе. Весь растаял, скотина. Дети у тебя есть? Забываю все.
- Четверо, - похвастался Жихан. – А может, пока говорю, так и пятеро.
- Фу, - поморщился барин. Прихрамывая в одном тапочке, он добрел до гардероба. – Что мыши. Хотя нет, не отдам я тебе шоколад. Подохнешь еще. Я слыхал, коли собаку им накормить, она сама не своя становится. А потом, глядь: уже издохла. Снесешь лучше в погреб. И смотри не плюй в него. Слышал?!
- Как же можно?!
- А вот так: харк-тьфу! Я все про тебя знаю! Кто мне в солянку прутиков накидал?
- Так это же укроп был!
- Не знаю я никаких укропов! Траву жрете, да еще мне подбрасываете! Доиграешься ты у меня, гад!
Нет, положительно, эту боль не остановить, так и с грустецой думал Золотухин. Они скоро меня в погреб снесут, эти чудовища. Как мне с ними справится? Девяносто душ. Или девяносто одна, пока этот бык говорил. И все каждый день воюют меня одного. Как я справлюсь? Иисусе, как же я справлюсь? Только иконы меня слышат. Ну, кто-то хоть.
Гардероб поношенный. Столько-то выходного, столько-то по навозу этому бродить. Но все уже было. Хоть перешивай. Старье со времен первых Пунических. Но, говорят, сейчас старое в столице носить модно. Слово какое-то даже придумали специальное… А, к дьяволу. Вот надену этот кафтан с ромбом и узеньким рукавом, шаровары холщовые, охабень алый и, может быть, этот ферязь приятный, рыжего оттенку. К шевелюре хорошо подходит. Эх, матушка, наградила ты меня русым, с этим злосчастным рыжим, который подпалиной. Только этот ферязь мне может быть и подходит по-настоящему. Ну, кого спросить об этом? Нешто быка этого?
- Сапоги дочистил?
- Шо?
- Сапоги, сказал… Дай сюда. Скотина, дубина, олух царя небесного, пня пасынок, исцарапал носок! Ты чем его чистишь, ежами злыми, что ли? Последние годные сапоги, и те ты решил мне ухайдохать, клоп запечный!
От лица Жихана: понимаете, барин мудреный человечище. Он такой всей нашей деревни стоит. Я вот живу у него сколько, а почитай и не живу. Ничего о нем сказать не могу, кроме того, что он к людям очень ласков. Бывает, распахнет окно и как гаркнет: да за что же мне счастье такое, привалило?! И не надейтесь, я только после вас в могилу сойду. Последнего дождусь!». Вот как. До последнего оберегать нас будет, как всешний родственник, понимаете? И откель такая забота? Я знаю, в других-то поместьях настоящий колодошный двор. Встать с соломы не успеешь, уже розгами секут. Что-то у барина неспокойно на душе, чего-то он замолить хочет. Ох, любим его, все сделаем, чтобы помочь.
От лица куска шоколаду: ух, до чего жарко. Чего они топят в июле? Да так, что тесто в кадке печется. Ох, тепло мне как африканскому таракану. Быстрее бы в погреб. Там хоть с хамоном можно поговорить. Холодным, ароматным хамоном.
- Вот какого цвета у меня щеки? – прямо спросил Федор Иванович.
- Красные! – рискнул Жихан, сильно заинтригованный.
Золотухин только стонал сквозь зубы, натягивая сапог. Мужик суетился над тем сапогом, помогал, хватался где не надо, лопотал что-то по руку.
- Убери руки, сам одену… Красные.
- Надену.
- Чего?
- Помогу говорю, надену, позвольте!
- Ты помог уже, окаянный! – топнул Золотухин сморщенным задником. – Перепахал носок, как плугом. Давай, засеивай, сволочь… Красные. Это носяра у тебя красный, пьянчуга! Щеки у меня румяные! Здоровые, понимаешь?.. Ну, помогай, чего встал!
И никакой помощи со столицы. А ведь я не железный. Знают ли они, как догорает человек? Ездит экипажем жаркими июльскими вечерами, кутаясь в полушубок. Не объезжая лепешки и столетние лужи. Мечтает о черном столичном чае с баранками. Да не такими как здесь, а натуральными, без всякой травы и пота. Видали бы вы, как бабы потеют над кадками. Боже царя храни. Вот глядишь и разумеешь, что они соленые-то не от соли, Что соль-то эти чудовища туда вовсе не кладут. Все капусту свою проклятую мочат!
Вы знаете, как догорает человек?
Ему не сладко.
Пучит всего, от этих супов, которые Манька с этим прохиндеем на пару варят. И-ех.
- Беги, расшевели сброд этот, - велел Золотухин, управившись с обувью. – Дядьку буди, пусть двойку ладит. Маньке скажи, что бы дала чего в дорогу. Только не пирог! Крошатся ее пироги! Вот, чего забыл! Выдрать ее за пироги забыл, с утра самого ведь хотел, часов с двенадцати!
Жихан послушно убежал, а Иван Федорович остался посидеть на дорожку. Взгляд его бродил по комнате, вроде бы праздно, но по правде помещик крепко задумался. Кроме справедливого возмездия за рыхлые пироги, он упустил из виду еще что-то. Да что-то такое особенно важнецкое. Брат писал ему еще в начале месяца. То ли спрашивал о чем-то, то ли предупреждал. Эх, письмо не сохранилось.
Да и ладно. Много он там понимает у себя в Петергофе. С дуэли, на дуэль, да все из-за разных графинь, да баронесс.
На этот раз Дядька успел снарядить экипаж, и даже взобрался уже на козлы, спокойно попыхивая цигаркой. Он был рекордно трезв и смотрелся почти молодцевато. Очевидно, у него снова заболели бока от крепкого.
- День-то какой добрый, барин! – приветливо закаркал он. – И лошадки бодро встали! Вот только перековать бы Труню надо.
- Перекуем, - пыхтел Золотухин, вскарабкиваясь в бричку. Его старательно подпирал Жихан, а Манька смеялась, подсовывая то тому, то другому промасленный сверток с хлебушком и бужениной. Сверток, наконец, принял Дядька. Он упрятал его под козлы, потом перегнулся через передний борт и ухватил барина за ворот.
- Да вы одновременно собите, олухи! – разозлился Золотухин. – Чего вы меня шатаете как столб ярморочный.
Заладился этот, смешно сказать, процесс, только после того, как озорная Манька, щипнула Золотухина за нежное. Барин воскликнул коротко и взгромоздился на потертые сидения.
- Ужо я тебя! – погрозил он девчонке. Та улыбалась, хитрая. Знала, что не накажут больше обычного. – Ладно. Все свои роли помнят? Эй, человек!
- Докуда ехать изволите? – услужливо каркнул Дядька.
- Сегодня, пожалуй, дойду до приличных чаевин, - чопорно отвечал Золотухин. – Вот вы, знаете город как гриву вороных своих. Скажите, к примеру, куда бы человек моего достатка и положения, мог бы без стыда наведаться?
- Газеты, газеты! – начал кричать Жихан. – Свежий нумер! Эта… пиридовица года!
- Какая тебе «приридовица», - зло шикнул на него Иван Федорович. – Я вас сам сейчас всех передавлю.
- Я бы вам отлично советовал бы… - вклинился Дядька.
- Подожди, сначала он, - оборвал его барин.
- Синсация, - нимало не смущаясь, продолжал вопить Жихан. – Арсений Золотухин ранен на дуеле! Пуля угодила, срамно сказать, в задние площади! Налетай, покупай!
- А вот это интересно, - делано оживился Иван Федорович. – Все-таки не уберегся братишка мой. Прочтем, отчего же.
И он сделал вид, что покупает у Жихана двухнедельной давности выпуск «Ведомостей». Газету он сунул в карман и уставился на спину Дядьки. Тот слюнил новую цигарку, покряхтывая и шепотом повторяя реплику: я бы значит советовал вам… Как его… Я бы вам это… Отлично бы вам советовал… Тьфу, ты, зараза.
- Человек, чтоб тебя! – властно окликнул его Золотухин.
Столичный кучер от неожиданности выронил курево и мгновенно забыл двести раз ученное. Он порывался, то слезть под лошадиные хвосты за утерянным, то обернутся к барину и сказать… Нет, забыл простофиля!
- Я бы вам отлично посоветовал, - шепотом подсказал помещик.
- Я бы вам отлично посоветовал, - послушно повторил Дядька.
- Заведение, что на Леонтьевской.
- Заведение, что на Леонтьевской.
- Зовется «Малый Петергоф».
- Зовется… Вот гадина! Насрала! Насрала на цигарку!
Золотухин утомленно помассировал виски, глядя на жирных матерых кур, которые так непохожи были на изящных столичных голубей. Ладно, подумал он. Сойдет и так. В конце концов, импровизация тоже иногда уместна.
- Не желает ли одинокий кавалер компанию? – скороговоркой осведомилась Манька.
- Погоди, куда лезешь, я же еще свое не отговорил! – возмутился барин.
- А чего годить-то? – весело спросила девка, усаживая рядом. – И так ведь известно, что – желает.
- Пятки грязные, - с неудовольствием заметил Золотухин. – Сколько раз говорил, чтобы пятки умывала? Все простыни мне изгваздала.
- Так я ж их сама потом стираю! – мгновенно нашлась Манька.
- Ладно, ладно, языкастая. Все, вылазь.
- Можно до своих сбегать?
- Можно. Меда отцовского принеси. Поняла? И что свежий был! Не засахаренный! Поняла?!
- Поняла! – уже за воротами.
- Ладно, едем до твоего Петергофа!
От лица Дядьки: насрала, все ж таки! Я только вот думаю: слезу! Так свернул хорошо, крепенько! Ну и закурю, сейчас, думаю. Дым как от коптильни пойдет! Да куда там! Как специально, проклятая! Навалила что целый табун. Не перековали ее вот и бесится. Как может вредит! Вчера укусила вот. Клянусь! И ведь расчесывал ее, как родную. А она голову поверни, да ка-а-ак тяпнет за плечо. Я аж упал от неожиданности. А она все скалится, смеется, значит.
Не то чтобы Золотухину совсем уж была неприятна деревня. Со всей ее неубранностью, приземленностью и однообразием. Он получал превеликое удовольствие от созерцания лугов, а кроме того, и особенно, звездного неба. Уж, какое оно здесь было ясное. Всех медведиц видать, а может даже и медведей. Это с какой стороны посмотреть. Можно со спокойно душой ориентироваться, если не туда заплыл. Дядька, скорее всего, именно по звездам находил каждый вечер дорогу домой.
А как легко, все-таки, на деревне чувствуется. В городе просто так корсет никто не расшнурует. Над всем стоит церемониал. А здесь простая человеческая близкость, правда быстрой симпатии, резкий переход любезного в страстное. Безо всяких реверансов. Иногда хватает простого: «а ну». И никакого риска для жизни! Безо всяких дуэлей. Главное, вовремя отчалить. Мужик не злопамятен, он сам пользуется простыми радостями примтивной общины. Некоторые даже гордятся: дескать, мою-то, давеча сам Золотухин пер. Потому что он знает свое место. До римского права, конечно, уже далеко, но кое-что мы смогли унаследовать от великого орла средиземноморской империи.
Дядька вез известным тысячу раз маршрутом, но Золотухин фантазировал, как сменяют друг друга малознакомые улицы, проспекты и бульвары. Как опытный и хитрый кучер норовит растянуть путешествие, чтобы спросить потом поболее.
По землистым дорогам, мимо низеньких, но крепких изб. Шумных домашних птиц. Загулявших коров и глупых овец. Мужики ломали шапки, бабы молились за здоровье. Но прищуришься, и вокруг вырастают трехэтажные богатые дома, лошадки соскакивают на приличную мостовую, а патлатые землепашцы положительно преображаются в приятных господ. Да все в брючках, брючках. А дамы и маузели с зонтиками… Красота.
Ездить приходилось далековато. Корчма стояла у самого тракту. Сарай без второго этажу, с двумя всего постоями, и конюшенкой, в которой даже кошку побоишься оставить, не то что коня. В нее, понятно, захаживали люди средние. Можно сказать, богатые только тоскою по лучшему. Так-себе торговцы, так-себе служивые, так-себе батраки. Без пользы, так сказать, людишки. Но все-ж таки, компания. Иногда, даже небезынтересная. Нет-нет, да и попадется какой-нибудь приятный человек с центра.
- Прибыли! – возвестил Дядька, приподнявшись на козлах. – Тпрууу! Соизвольте рассчитаться, сударь!
- Вот про рассчитаться, ты всегда помнишь, мошенник, - беззлобно проворчал Золотухин. – И часу не просижу, так что жди. Деньги есть у тебя?
- Нету, - вроде бы с надеждой отвечал Дядька.
- Хорошо. Не дай бог, я снова править за тебя буду… Ой, не понравится тебе это, Никодим. Ой, не понравится. Иди вон к служивым, спроси табаку. Заодно узнай, может заберут тебя в войско, османов бить. Ядром в пушку попадешь, нет?
- Наверное, тяжелое оно, - вздыхал Дядька, разочарованный.
- Тогда не быть тебе артиллеристом, - Иван Федорович, ойкнув спустил вторую ногу с подножки, и хлопнул дверцей. – Эх, боязно все-таки тебя без Жихана оставлять. Но крышу, крышу перестелить надо было еще в прошлом году. Не подведи меня, Никодим. Уделаю, мать родная откреститься.
Корчма, между, делом, действительно называлась «Малый Петергоф». А от того, что над входом висел бронзовый орел, якобы из Царского села. Его, будто бы заимствовали с законного места лихие драгуны, и, колеся, пропили здесь. А может подарили за отличные наливки. Так, во всяком, случае, утверждал хозяин. Но он много чего утверждал, этот переживший проказу человек. Например, то, что земля имеет форму копчености. Он таки говорил, «копчености», ничего конкретно не уточняя. То есть земля могла быть как в форме свиной рульки, так и свернутой в колбасное кольцо.
У стойла, Иван Федорович, немало удивившись, заметил двух скакунов. И не кляч, не доходяг, с острыми крупами, а прекрасных жеребцов. Гнедого и серого в яблоко. Животные, похоже, были оскорблены. Они хрипели и фыркали, поднимая копыта над шмыгающими в соломе мышами.
Вот интересно, кто их хозяева?
Золотухин постоял у входа, как всегда собираясь с духом, а потом вышел в рост, против странных запахов, странных лиц (не считая корчмаря) и странного меню. Хозяев он увидел сразу. Два благопристойных кавалера беседовали с корчмарем, демонстрируя неудовольствие. Дышали они через платочки, а дорожные куртки их были покрыты пылью. Это противоречивое наблюдение, помогло Золотухину сообразить, что господа путешествовали довольно долго, но лица не потеряли. Значит, с ними можно было говорить на равных.
Он уже хотел было вмешаться, мягко и с тактом, но тут корчмарь выглянул из-за широких спин путешественников, и сказал:
- Такотонжеж.
- Что, простите? – переспросил правый кавалер.
Это был мужчина, не уступающий возрасту ни грамма своей силы и выправки. Не меньше пятидесяти ему, подумал Золотухин, а как смотрится. Как собственный ростовой портрет.
- Такотон.
- Чего ты бормочешь? – нетерпеливо рявкнул левый.
То были родственники, решил Иван Федорович уверено. Молод второй, но настолько похож на первого, что нельзя не угадать. И осанка, и голос и даже руки за спиной одинаково скрещивали.
- Господа, - произнес помещик, обходя справа. – Могу ли решить ваше затруднение?
На него посмотрели презрительно. Молодой даже хохотнул под платком.
Да, одет я неважно, - обижаясь подумал Иван Федорович. – Да, забавно, наверное, видеть человека в охабне. Ну а сами что? Тоже мне, примерные люди, все в пылище. А носы-то как зажали, будто кони ромашками пахнут. Перед людьми хорохорятся. Треуголки свои напялили. А под ними что? Да ничего!
- Я нахалов и за меньшее порол, - высказался старший. – Длинные носы быстрее в стенку упираются.
- Грубиян, - вспыхнул Золотухин. – Я здесь первый человек.
- Для нас ты последняя вошь, - пренебрежительно сказал молодой. – У всех свои приоритеты.
- Да уж, у кого-то они вообще…
- Не советую вам, милостивый сударь, раскрывать обиду, - посоветовал старший снисходительно. – А не то жертвам быть.
Иван Федорович смолчал, беспомощно приподняв руки. Признавал он так, свою капитуляцию и позорное отступление. Он развернулся и, едва не плача, пошел к выходу. Ходоки за столами над ним тихо посмеивались.
- Так вот повторяю тебе сызнова, - услышал он за спиной. – Нам нужен Иван Федорович Золотухин. Пухлый такой. Должно быть управляющий в одной из местных деревень. Полгода или год уже. Рыжий, морда щекастая. Знаешь такого? Не в этом ли поганом полустанке он обретается?
Я не рыжий! – воскликнул про себя Золотухин, а потом ноги его подогнулись.
Он вспомнил.
Вспомнил.
В то сокровенное мгновенье, когда обменялись они робкими взглядами с Любовью Петровной, запела каждая травинка. Каждый листочек. Любовь с первого взгляда? Казалось бы, профанация. Но встреча за встречей, а эти двое все еще вместе. Продолжительные беседы по ночам, и поездки на паровозе с хорошей музыкой. Смех. Театры. Второй этаж кафе, место у окна. Лавочка возле озера. Мост, на котором у нее кружится голова из-за высоты. Рассветы. Закаты. Промокшие ноги, после того как она случайно не утерпит. Грелки, пледы, аптечные порошки. Снег холопу за шиворот. Хрящеватый нос и глубокие морщины на щеках. Улыбки. Взгляды. Родные руки. Цветы в волосах. Жара. Многослойные платья. Сладкий запах влажного пергамента, который источала ее кожа. Ночи за ладушками. Три часа в поломанном экипаже. Улицы, пропахшие знакомым парфюмом. Нелепые ссоры. Подранная сторожевыми брючина. И несуществующие ее шестьдесят два года.
Золотухин выскочил из корчмы как из крапивы. На расшифровку фразы «такотонжеж» у них много времени не уйдет. Надо срочно бежать в поместье. Срочно! Вооружить Жихана. И Дядьку. И Маньку можно заодно, если она уже вернулась. Даже бабку Надю можно поставить в дверях, что бы она кряхтела. Неужели нельзя было написать точнее?! «Дорогой братец, тебе хана». Без лирики, без эвфемизмов, без «может быть» и «наверное».
Дядька был пьян.
Он лежал на козлах, явственно источая. На груди его балансировала надкусанная буженина. Это было настолько ожидаемо и в то же время невероятно, что у Золотухина вырвался крик отчаянья. Когда успел?! Сколько прошло времени? Две минуты? Три?
В смятении, Иван Федорович даже не подумал, чтобы скинуть Дядьку и править самому. Его охватил такой ужас, что ноги сами понеслись в припрыжку. Он бежал в сторону деревни, все время порываясь залечь в низине, чтобы там укрыться и поглядеть куда уедут всадники, но страх поднимал его и гнал дальше.
Через несколько минут они нагнали его. Пешком. Старший пнул его в седалище и поглядел на молодого.
- Погляди за лошадьми, - коротко приказал он. – Я сам разберусь.
Молодой послушно удалился.
- Каков арлекин, - со смешком произнес пыльный человек. – Клад что ли откопал? Или так улепетывал, что ничего не взял с собой?
Золотухин молчал, всхлипывая.
- Мы любили друг друга! – вскричал он. - Вам не понять!
- Ну, в целом, ваша страсть, Иван Федорович, как раз таки хорошо понятна. Сколько вы пили, ели и бузили за счет госпожи Жилинской? При этом закатывали ей сцены, изменяли, критиковали ее образ жизни и измывались над слугами.
- Но ведь фактически я ничего не взял! Меня обвиняли в том, что я украл что-то фамильное. Какие-то мистические бусы! Или вообще, люстру антикварную! Какая разница?! Я ничего не брал! Мы общались, так сказать, натурально! А то, как мы жили, это не ваше дело. Это же любовь, понимаете, она сложна и тысячегранна!
Человек вздохнул, похлопывая себя по бедру.
- Мне это неизвестно, - сказал он, наконец. – На мой взгляд, это напоминает наглое, эгоистичное, приземленное поведение избалованного ребенка. Вы просто ничтожный кровосос, который пытается сделать собственные слабости продуктом.
- Вам не понять! – запальчиво повторил Золотухин. - Это любовь без купюр, как она есть! Не страдающая извечной конъюнктурностью бесконечных условий! Косное общество, с зашоренными глазами, никогда не поймет, как тяжело живется по-настоящему чувствующим людям! Пьянь, бродяги и профурсетки! Вы никогда даже не решитесь на мечту, которая была у нас с Любой!
- Но ведь вы от нее сбежали после того, как она перестала вас спонсировать.
- Ложь и навет! Я не сбежал, а ушел! Она никогда меня не спонсировала! Мы честно обменивались тем, что у нас было! Мои чувства, мою искренность, все краски моей палитры, я отдавал ей. А взамен получал всего-то лишь небольшое содержание! Так что это она виновата! Она и ее неискренность. Чувственная. Неискренность чувств. Эмоциональных. Понимаете?
Человек смотрел на Золотухина со странным выражением лица. Он словно замкнулся. Задраил все люки своего восприятия.
- На поле, - сказал он сухо.
- Куда?
- На поле!
- Зачем?!
- Я могу заколоть тебя прямо здесь, - утомленно говорил человек. – Но если хочешь честно постоять за себя и свои… чувства, то встань супротив меня. Любовь Петровна сказала: пусть будет дуэль. Я выступаю от ее имени. Защищаю ее честь. А ты попробуй-ка защитить свою.
Теперь все как взаправду, думал Иван Федорович. Теперь все по-настоящему. Настоящая дуэль. Я. Или он. Я. Или он.
Они вышли на зеленую траву, порядком удалившись от дороги.
- Шпаги? Или пистолеты? – спросил посланник.
- Пистолеты, - быстро ответил Золотухин.
- Хорошо. Потому что двух шпаг у меня нет, а за Гришкой бежать неохота.
Мужчина ловко сунул руки под куртку. Блеснули два лепажа.
- Секундант нам не понадобиться, - решил он. – Спиной друг другу. Вот так. Ну и дрожишь же ты, братец! Я попадаю в сойку на лету с пятидесяти шагов. А чем ты можешь похвастаться, с таким-то самообладанием?
Как-то раз я попал камнем в кувшинку, - обмирая, думал Золотухин. Сколько там шагов-то было?
- Отсчитываем тридцать шагов и поворачиваемся. Кто выстрелит первым, того и удача… Шучу. Как по мне так ты и в девку ночью не попадешь. Начали.
Сколько же там было шагов? - одержимо размышлял Иван Федорович. Так ведь не делается? Разве можно защитить чувства насилием? Проклятые бусы. Дались они ей. Я ли ее не любил.
Он заметил, что его от ужаса сносит в сторону и выправился.
Разве обязан я иди на поводу у этих устаревших обычаев? Это же просто варварство. Просто варварствоо-о-о-о…
- Любовь не победить оружием! – заорал он.
После этого он быстро обернулся, выстрелил почти не целясь, и побежал, вереща:
- Отважным себя показать хочешь, ну так давай, вперед гренадер! А я пошел!
Над лугом раздался второй выстрел.
От лица прострелянной булки: получилось, конечно, смешно и горько одновременно. Это ж вроде бы брату хозяина моего по легенде в корму попали. А вышло вот оно как. Бог наказал, не иначе. Не пожелай зла. Но, с другой стороны, все ведь хорошо кончилось. Хозяин хоть и стонет, но зато живой. Пострадал за правду, что называется. А если по чести, так не стоит, ребята, выдавать свою бесхребетность за особое состояние души. Очень это неблагоприятно в большой и малой перспективе. Особенно, для булок.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 75
Замечания : 0%
Содомит может любой объем накатать - все равно читать приятно и любой объем осилишь, очем речь вообще
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
У содомита стилизация чтоли под Зощенко. А где работа "метра"?
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 100
Замечания : 0%
Так седня выложит. Я просто три ночи подряд писал на одном дыхании, кормясь "Согреться этим утром" и выложил как закончил. Даже не вычитал, блин. Теперь везде "эти, этот, этому". А еще "да". Я очень люблю "да", как местоимение.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1847
Замечания : 0%
Летняя работенка.
(как бы реальная история)
Представьте себе маленький офис, который находится у черта на куличках. Внешне красивый, но стоит единожды зайти внутрь, как понимаешь, он серьезно болен: пол, рассадник туберкулеза, откашливает скрипом, стоит только косо на него посмотреть; крыша вечно в слезах; стены – отголоски войны; а подвал оккупирован крысами, которые из-за своего безумства сгорают от жара галогенных ламп.
В таком месте мне пришлось поработать этим летом.
Народу работает в фирме мало, и иногда приходилось задумываться, ради чего они там прожигают своё время. И как бы парадоксально это не звучало: всё ради кофе.
Рабочий день начинается с чашечки кофе, обед перехватывает эту эстафету, и вечер всё так же заканчивается кружечкой горячего и ароматного напитка. Да и сама фирма тем и занимается, что заражает Москву кофейной инфекцией. Стоит поставить кофейный автомат в одном офисе, как ротозеи из другого попросят и себе подобное чудо. Прибыльное дельце.
В такие моменты мне на ум приходят воспоминания об университетской практике: когда мой одногруппник шесть месяцев за бесценок работал в банке лишь потому, что там стоял кофейный автомат. Кофебрэйк – это солидно, это модно. Подобной привилегией можно хвастаться перед своими «неудачными» друзьями, которые не могут позволить себе работать по специальности.
И всё же, вернемся к фирме. Я проработал три месяца в качестве хирурга. Пытался вылечить прогнившие внутренности здания. Но те лекарства, которые подсовывало мне руководство этой фирмы, заставляло серьезно задуматься в здравомыслии начальства. Вот Вам приходилось лицезреть потрепанные обои? Грязные, стертые, едва ли не до дыр в стенах, старые обои. Уверен, что да. Но так же и уверен, что Вы бы никогда не додумались купить новые обои только ради того, чтобы заклеить эти дыры. А они додумались.
Мне приходилось наклеивать слой за слоем, чтобы потом еще четыре раза по ним пройтись краской. Это смотрелось страшно. Правда. Это действительно смотрелось страшно. И за эти деньги можно просто было переклеить во всех комнатах обои.
А пола? Что мне приходилось вытворять с этими полами. А потолки? Лучше промолчать. И напомнить, что всё это у меня заняло три месяца.
Всё это время я был призраком для работников фирмы. Со мной можно было перекинуться парой фраз; попить кофе; а после забыть, что вообще с кем-либо разговаривал. Такая уж моя работа. И знаете, что? Я снова вернусь к тематике кофе.
Однажды я выравнивал напольную доску, и ко мне подошел директор фирмы. Мужик он прямой, серьезный, но при этом иногда бывал аж как-то по-детски добрым. Сел рядышком на стульчик и слово за словом, словно старик, просматривающий юношеские фотографии, проникся воспоминаниями.
- Можете считать, всё это глупым. Офис этот. Ремонт. Меня, в конце концов. Но всё не так, - он запнулся и, впившись взглядом в пол, улыбнулся, - действительно глупым было арендовать хорошее помещение и ждать чуда. Помню, как впервые приходилось нанимать людей на работу. Кто бы не приходил, все с таким удивлением осматривали помещение. Уютное, красивое. Помню даже одного чудика, который около часа из одного конца в другой ходил и с таким серьезным видом что-то высматривал… Знаете, так, словно жить здесь собирался. Это было забавно. При таком резюме, и такой чудак…
Он на пару секунд выпал из реальности, а после, улыбаясь как дурак, ухватился за коленки.
- …а знаете, никто так больше двух недель в фирме и не продержался. Сначала конечно меня это и удивляло, и даже забавляло. Но со временем, из-за отсутствия результатов, стало страшно уже. Аренда стала серьезно напрягать. Красивый офис превратился в клетку. А моя мечта…
Он встал со стула, сказал «Ладно. Кофейку и за работу» и ушел, а я всё так же сидел и выравнивал доску. Тогда я не понял, о чем он и зачем это говорил. Но когда с ремонтом в офисных помещениях покончили, и когда наконец-то фирма заработала, я стал мало-помалу понимать, о чем он говорил. Мне оставалось еще подлатать склад, а после, можно, словно туман, раствориться в воздухе.
На складе я встретил занимательно парня Витю. Очень. ОЧЕНЬ исполнительного работника. Если кто-то относился к своим обязанностям несерьезно, то Витя подходил к нему и говорил «Тупая п%#$^а, чтоб тебя черти в аду е%$#и. Почему мне это нужно больше остальных?», а после уходил пить горячий и ароматный кофе. И как правило, возле кофейного аппарата я и встречал его.
- Витек, че бурчишь постоянно?
- Задолбали твари. Серьезно, в печенках уже всё сидит. Все такие тупые. Я… я… я просто уже не могу так работать. Леша этот, д*&^%$б, вечно свой нос везде сует. Лена эта как всегда всё попутает, тупая п%#$^а…
- Успокойся.
- …да какое успокойся, Сашок. Какое? Ухожу. Ей богу, последний месяц работаю и ухожу.
С подвалом дело у нас затянулось. И я еще два месяца наблюдал, как Витя уходит. Как не забавно, чаще всего он уходил именно пить кофе… наверх к Лене и Леше. И мило болтал с ними за чашечкой кофе.
За время ремонта мне довелось немало поговорить и с Лешей.
Оговорюсь сразу. Леша был правой рукой директора фирмы. Хотя до этого, он никогда в своей жизни не занимал управленческую должность. Более того, всю свою жизнь Леша проработал копирайтером.
Меня долго мучил вопрос, почему именно Лешу наделили подобными возможностями. И однажды, от Лены я узнал, почему. Оказывается, Леша спас эту фирму.
До этого они работали в довольно дорогом офисе. Аренда сильно била по бюджету, и скоро, из-за отсутствия прибыли, фирма стала потопать в долгах. Хорошие работники и так не задерживались надолго, а при подобных условиях так и совсем, словно крысы, убегали с тонущего корабля. Скоро ситуация приобрела критического уровня опасности. И в этот момент, на работу устроился Леша.
Из-за того, что Леша безумно любил кофе. Действительно качественный, горячий и ароматный кофе. Его возмутила та ситуация, что их фирма устанавливает в других офисах кофейные аппараты, а в своем не имеет подобного. И Леше пришлось из дому приволочить кофемашину. Это прозвучит странно. Но как раз кофемашина была тем предметом, который так отчаянно искали сотрудники в момент приема на работу.
В первые дни приходилось трудно. Народ вел себя, словно зверье: толкался, кусался, дрался, лишь бы не стоять в очереди к кофемашине… (Вы знаете, что за особо важными сотрудниками фирмы закрепляют парковочное место на стоянке?) …а в этой фирме, оказывается, вместо этого действуют кофейные привилегии. Лучшие сотрудники становятся эдакими альфасамцами. Чем выше ты в списке эффективности за месяц, тем больше народу уступает тебе место к кофемашине.
И к к моему удивлению, это работает. Все обожают горячий и ароматный кофе.
Яркий пример любви к кофе – бухгалтер Татьяна. Женщина она солидных размеров и не один раз собираюсь уволиться. Сначала от греха её уберегла кофемашина Леши, а после – удачная планировка в новом офисе. Не смотря на то, что комнатушку метр на двое нельзя назвать хорошим подспорьем для работы, - всё было не так уж и плохо. Новую, дорогую кофемашину поставили как раз напротив её двери, и, немного приноровившись, Татьяна всегда успевала получить порцию ароматного напитка первой.
Однажды, я узнал, что Татьяна заболела. По словам Вити, всему виной был кондиционер, который висел как раз над её головой. Иногда из него просачивался конденсат, и холодные капельки воды падали как раз на голову бухгалтера. Она сжималась, как курица, и уходила пить кофе. Из-за особенностей комнаты, у Татьяны не было возможности сменить рабочее место, поэтому приходилось терпеть. По возвращению ситуация снова повторялась.
Сейчас, насколько я знаю, фирма не имеет долгов. Ежемесячно приносит немалую прибыль. Всё так же работают в этом странном офисе. Витя до сих пор работает на складе, хотя уже прошло больше шести месяцев с тех пор. Всё так же ругается с Леной и Лешей, но стоит им встретиться у кофемашины, как их отношение меняется: они любезничают и обмениваются комплиментами. Татьяна всё так же болеет, но из-за любви к кофе не меняет работу. Директор появляется один раз в три дня и то, ради того, чтобы попить горячий и ароматный кофе из своей дорогущей кофемашины в обшарпанном офисе.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
Голосование открыто до 16 ноября включительно
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 56
Замечания : 0%
Задание, конечно, сложное...
Первый. Персонажи выполнены в единой манере, и пусть не сложны, но выстраивают очень гармоничную картинку, но все-таки их слишком много. Текст очень стабильный, хотя в ближе к концу середины у меня случился регресс, и я потерял нить повествования, потом снова нашел. Сатира есть, причем такая классическая русская сатира. Местами казалось, что будет прямо смешно-смешно, но как-то все угасало или недотягивало до заявленного уровня. Но, все равно, текст очень крутой, чувствуется мастерство и навык.
Второй. Я сатиру не нашел. Есть пытающиеся быть красивыми куски, персонажи - баяны, ну, совсем картонные, не считая шефа и чувака, который собрался жить. Это было бы простительно, если бы была смешная сатира, но не случилось. Думаю, автор слишком много внимания уделил теме. Это с одной стороны правильно, с другой стороны.... Лучше бы он написал "ароматный горячий кофе" в начале, придумал что-то покруче, и ушел от темы.
Первый рассказ.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 20
Замечания : 0%
Для меня выбор оказался сложным. Передо мною два довольно не плохих текста, но вся проблема в том что первый не смогли вложить в заданный объем. Вторая загвоздка — это то что я не увидел сатиры во втором соревнующемся тексте. Она вроде,как и была, а вроде, как и нет.
И теперь возникает вопрос, а как справедливо оценить?
Возможно второй участник и не смог раскрыть тему именно по той причине что пытался вложиться в рамки дуэли.
По написанному участниками. Буду краток.
1. Заслуживший
Читался для меня тяжко. Сюжетная линия интересная, меня снее как будто бы вырывало, а потом опять возвращало. (Но это я списал на то что произведение шло тяжеловато).
2. Летняя работенка.
Легкий, миленький текстик, без особой смысловой нагрузки,читался легко. Сложилось впечатление что
писался он на быструю руку, и не доведен до полного приготовления.
В общем, два произведения с двух разных планет, как оценить справедливо не знаю. Если бы у меня было 2 голоса, несомненно поделил бы их между двух участников. Вопрос к организатору, могу ли я воздержаться или я обязан проголосовать за одно с двух произведений?
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
МаленькийЧеловечек, голос не делится.
По поводу объема первого текста:
Цитата Объём превышен, но я хочу, чтобы дуэль состоялась, поэтому не стану рассматривать критерий объема текста как обязательный.
От голосующих прошу понимания.
Относительно нейтралитета. Думаю, участники будут рады, если вы отдадите голос кому - нибудь из них.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Татьяна-Лёша. Или как синтезировать в голове двух картонных персов.
Баян. Бездарное перечисление, вместо повествования, ни конфликта, ничего, что касается такой вещи, как проза. Вспомнилась "Москва продажная". Так вот эта работа в сто, или в тысячу раз круче написана, чем работа Вигрина. Потому что там автор перечисляет (то есть использует тот же приём) но при этом текст наполняет, энергией, прибаутками, прикольными диалогами - в поддержку ИДЕИ. А здесь просто автор настрочил, мало, не интересно, ни о чём. Что-то случилось за время повествования? Таня заболела? Это, что, шутка? Это же однажды. Это пипец.
Работа Садомита не блещет, единственное, что я нашла, как признак литературы - стилизация. Стилистика мне напомнила моего любимого Зощенко. Голос ему. То есть за первое
__________________
Да, и. Если бы работа Вигрина была круче, отдала бы голос работе Вигрина. Не надо думать что дело в личных обидах. Всё холодно и трезво.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 20
Замечания : 0%
Цитата CREATTOR (  ) Относительно нейтралитета. Думаю, участники будут рады, если вы отдадите голос кому - нибудь из них.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 897
Замечания : 0%
1. Заслуживший
Забавно, интересно. Местами уныло.
Вид от других лиц, шоколада итп вроде бы как лишне, но тоже забавно.
Не знаю, как это делается в сатирах, но "А если по чести, так не стоит, ребята, выдавать свою бесхребетность за особое состояние души. " вставлено всё-таки зря.
Ну. Сюжет и персонажи такие, какими должны быть. Плавное повествование без неожиданностей. Не скажу, что это плюс или минус.
Работе не плохая, но и не хорошая. Штампованый лёгкий рассказик на один раз.
2.Летняя работенка.
Гм, Виг, это же ты предложил тему? На сатиру не похоже :-/
Ладно, неважно.
Этот рассказик читать приятнее. Он тоже интересен, и в нём есть неожиданности.
Главный герой как-бы не нужен. Его можно было тупо вычеркнуть.
Не хватило внимание к самому кофе. Причины, чтобы его все так любили. Потому что для меня (сказала я, попивая кофе) такая любовь совсем не очевидна.
Я в расстерянности. Оба рассказа неплохие. К первому у меня личная неприязнь к эээ атмосфере и стилю. Второй как-бы без смысла.
(Подумала три минуты)
Голос кому-то я всё-таки отдам, хоть и не сильно хочется. Всё-таки вторая работа для меня ближе. На одну сотую баллов из десяти она лидирует.
Мой голос за этот рассказ первый, хе. Против системы!
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
Голосование продлевается до 20 ноября включительно
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 81
Замечания : 0%
Текст номер 1.
Сперва не понравилась манера письма, но через пару абзацев читать стало чуть легче. Парочка мест заставила улыбнуться, да и в целом вышло забавно. Но всё же не совсем сатира. Мне кажется, было бы куда лучше перенести рассказ в наше время.
Если рассматривать вне "рамок жанра", то произведение неплохое, не считая пошлостей, которых немало (про "потрогал прелое" и обосравшуюся лошатку - не очень круто).
Текст номер 2.
Сперва подумалось, что автор станет высмеивать офисный пролетариат, но вышло иначе: сатиры почти нет. Хотя сам текст складный; очень понравился образ про жарящихся под галогеном крыс. Приятная концовка. Образы ярче.
p.s. - честно говоря, оба текста дочитать было непросто. Но, всё-таки, у 2-го концовка вытянула. Да и вообще странно, что так мало сатиры - лучше было бы отступить от темы, чем от жанра.
И всё же...
Голос за 2.
за лёгкость и образность
Таки определился.
|
|
|
