Я нес ведра полные грязи. На одном написано "папа", на другом - "мама". Первое тяжелее второго.

У себя в номере я высыпал "папу" на диван. И долго не думая, туда помочился. Груда зашипела, задымила, начала пузырить и лопаться. Из нее медленно поднимался новый персонаж.    ("Фу!!")
- Привет - говорю ему - Сиди тут и глаза закрой, не подглядывай. Жену тебе буду лепить.
Возле стола я высыпал "маму".
- А тебя как оживить?    ("Не вздумай!")
Я закрыл глаза и заиграл пальцами, ища подсказку.
- Слово, слово. какое слово. Под-сол-нух. Подсолнух?
На столе стоит ваза, а в ней маленький подсолнух. Вот он то мне и нужен.
Я поднес цветок к горсти земли и задержал его в сантиметре над поверхностью. Из нее пробились пальцы. Тонкие изящные. Я поднял чуть выше - выросли кисти рук. Они тянулись за цветком, как ростки за солнцем. Я поднимал выше-все-выше и выманил руки, голову, шею, грудь, бока и пятки.
- Вот так и рождаются мамы. - и вручил ей подсолнух. Ее награду. Она трепетно вобрала нежный аромат.
Папа и мама.
- Папка. - я подошел к дивану - Запустил ты себя. Живот обвисший. На грушу похож. Меняться то когда будем? Зарядка по утрам и все такое? Молчишь, стыдно? Покрасней пока, а я к маме.
Я взял мольберт, кисть, и стал художником "Губы - лепестки роз, глаза - чистые озера, тело - тонкая осина", а потом поэтом "Дыханье - морской бриз, запах ранней весны".
- И че ты на него повелась? Хотя пока не рассказывай. Интрига будет.

У меня пересохло во рту и я пошел на кухню выпить молока. А там кап-кап об железную раковину.
- Папулька! - позвал я  - Николай Иванович! Иди сюда. Кран умеешь чинить?
- Научусь!
- О, какой голос! Нет, ты не сантехник. Будешь начальник железной дороги. Начальник поезда. Согласен, Николай Иваныч?
- Добро! - и мы пожали руки
- Мама! Любовь Владимировна! - кликнул я - Подойди к нам. Познакомься, Николай, твой муж. Начальник, между прочем.
- Привет - она улыбнулась ему - Приятно познакомиться.
- Взаимно. - папа засмущался и завертел носком ботинка.
Секунда, две - и мы покатились со смеху.
- Любовь Владимировна, -  взглянул я на маму - будешь ты доктором. Но доктором не обычным, а древнеиндийской медицины. Окей?
- О-кей. - и шевельнула плечами.
- Так! - хлопнул я в ладоши. - Папа Коля, мама Люба, теперь на улицу. Там и характеры придумаю.

Пошли мы на болото, где туман столетний, сырость и слякоть. Поймал я там жабу и поднес на свет рассмотреть получше.
- Какой подбородок: волевой, утонченный - и такой же папе ляпнул.
А вдалеке, по воде лотос плыл. Я за ним. Промок весь, но достал, и у мамы на груди посадил.
- Сердцем мир увидишь. Не каждому так везет - я задумался и прибавил - Капает с меня. Пошли на берег сушиться.

Сидим на лавочке у моря, на закат смотрим.
- Здесь постоянно вечер - думаю в голос.
- Мне нравится - отвечает мама.
- А с другой стороны что - постоянно утро? - спрашивает папа.
- Пока не знаю.
пустота.
- Поздно уже. Идите домой. - говорю
- А ты?
- Я - здесь. Надо кое о чем подумать
Сижу один и шум прибоя. Прошла минута. Две. Вдруг ко мне подбегает папа и вкрадчиво шепчет.
- пш пш пш
- Ты серьезно? - смеюсь
- пш пш пш
- А грязи ведь нет.
- пш пш пш
- Ну ты хитер. - восклицаю - Давай, зови маму. Попробую что-то сделать.
Они стали рядом. У папы большой живот, у мамы плоский. Раз-два-три. Буууумж. У папы плоский живот, у мамы большой.
- Все идите.
Они пошли. Мама медленно, папа, обхватив ее за талию. по песку, по старым следам.
А кому гири в сердце повесить?

назад

вперед