Добавлено (02.07.2008, 17:41)
---------------------------------------------
Партия в шахматы

Где-то в невероятных глубинах моего сознания, скрываясь от оставшихся крупиц разума, прячась в одном из самых темных закоулков памяти, в сплетении гордиевых узлов воображения и фантастического вымысла…
… за древним резным красного дерева шахматным столом сидели два великих философа: Артур Шопенгауэр и Георг Вильгельм Фридрих Гегель.
Философы являли собой абсолютные противоположности друг друга. Скромный, спокойный, похожий на университетского лектора – коим он и являлся – создатель современной диалектики Гегель и маленький, нервозный, с постоянно взъерошенными седыми волосами, слишком импульсивный и неуступчивый для преподавания за кафедрой – что все же не помешало ему там находиться – суховатого вида иррационалист Шопенгауэр.
Как такие непохожие люди умудрились встретиться и сойтись в шахматной игре?
Тому есть несколько объяснений.
Во-первых, они великие мыслители, коим мир обязан за фундаментальные философские изыскания, многостраничные научные трактаты и за тысячи бессонных ночей и сломанных голов потомков, стремившихся и стремящихся до сих пор угнаться за потоком их мыслей. Но как бы ни был богат и удивителен их собственный взгляд на окружающую действительность, великим философам тоже хочется побеседовать с кем-то равным по широте кругозора и по охвату миропонимания.
Во-вторых, Шопенгауэр и Гегель были давними оппонентами, и каждый с невероятным рвением, обоснованностью и – казалось бы - неопровержимостью доказывал человечеству правильность именно своей теории. Каждый, ссылаясь на одни и те же труды предшественников, будь то Аристотель, Платон, Плотин … или Декарт - находил доказательства подтверждения именно своей позиции.
В-третьих, как уже было сказано, они одновременно – хоть и весьма недолго - преподавали в Берлинском университете. И, сражаясь за умы студентов, один громил учение другого в пух и прах, не оставляя камня на камне, снося все подчистую.
В-четвертых… ну а в-четвертых, не забывайте – описываемый случай произошел не в реальности, а где-то в одном из уголков моего мозга…

- Вы, дорогой друг, снова спите, - взъерошенный старичок, барабаня пальцами по еще пустому шахматному полю, обратился к сонному Гегелю. - Партия еще и не начиналась, а мне уже приходится будить вас…
- А… да-да… - медленно прогнусавил собеседник, - простите, коллега. Я немного утомился. Пришлось пересматривать несколько десятков страниц диалектики…
- … и вы наконец-то нашли свои ошибки? - бестактно перебил Шопенгауэр.
- Не своей диалектики, - сказал Гегель. - Платона. И, вы знаете, Артур, я отыскал еще несколько весьма убедительных доводов в пользу того, что род и вид понятия как такового относительны.
- Ах, Георг, вы неисправимы… - объявил Шопенгауэр. - … нет лучшего средства для освежения ума, - продолжил пессимист, - чем чтение древних классиков. Мне вот, например, стоит только взять книгу кого-нибудь из них в руки, хотя бы на полчаса, - сейчас же чувствуешь себя облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.
Затем Шопенгауэр, спрятав в ладонях по пешке разного цвета и убрав руки за спину, спросил:
- В какой руке?
- Допустим, в правой. - немного подумав, ответил Гегель.
- Относительно меня или относительно вас? – хихикнул Шопенгауэр.
- Вас, конечно. Вы же прячете фигуры за спиной! - не поняв шутки, произнес Гегель.
Оппонент протянул руку и открыл ладонь. Его кустистые брови сошлись на переносице, губы поджались, а взгляд ясно дал понять, что философ недоволен цветом открывшейся фигуры. Белые.
- Ну да ладно. – пробурчал лохматый старичок. - Хотя бы здесь вам повезло…
Через минуту фигуры были расставлены по клеткам.
- Ходите! – чуть ли не крикнул Шопенгауэр.
И игра началась.

Аккуратные тонкие пальцы Гегеля подняли в воздух пешку и перенесли ее ближе к армии противника.
- d2-d4.
- Георг! – обратился Шопенгауэр к собеседнику. - Давно хотел вам сообщить, да все никак не встречал в университете… Мои лекции по расписанию проходят в один и тот же час с вашими. - философ снова хихикнул. - Может быть, вам стоит перенести чтения на другое время? d7-d6. – черная пешка устремилась наперерез вражеской.
- Но, позвольте, Артур… - спокойно, но с некоторой долей изумления проговорил Гегель. - Я уже несколько лет читаю лекции именно в час дня. Я привык. И студенты тоже. Вы же знаете, что привычка – вторая натура. – белая королева сделала один шаг вперед. - d1-d2.
- Однако, коллега... - саркастически произнес Шопенгауэр. - Нельзя не заметить, что наши лекции не могут проходить в одно и то же время, так как студенты, почитая вас как маститого философа, но больше интересуясь моим видением мира, при всем желании не могут разорваться. А привычка… привычка, знаете ли, не должна быть обузой для человека. Если вы, дорогой Георг, привыкли убивать полуденные часы за кафедрой, то советую вам несколько поменять распорядок дня. Не забывайте, что средний человек озабочен тем, как бы ему уничтожить время, человек же талантливый стремится его использовать. – подагрические пальцы подхватили еще одну пешку и переставили ее на две клетки ближе к середине поля. - е7-е5.
Легкая улыбка на губах Гегеля ясно давала понять, что нотки сарказма не пролетели мимо его ушей незамеченными.
- Артур, я вполне доволен своим распорядком дня и считаю себя счастливым, потому как устроил свое существование так, что оно полностью соответствует особенностям моего характера. И, в конце концов, коллега, вспомните непревзойденную систематичность жизни так восхищающего вас Иммануила. а2-а4.
Острый взгляд Шопенгауэра пронзил собеседника насквозь, и без того почти бескровные тонкие губы превратились в бледную черту. Голосом, по тону ниже обычного, он чуть ли не прошептал:
- Как вы вообще смеете произносить это имя? Не кажется ли вам, дорогой мой Георг, что, прежде чем говорить о Канте, нужно хотя бы попытаться ознакомиться с его трудами. - даже не посмотрев на поле, Шопенгауэр резко передвинул пешку. - е5-е4.
- Неужели вы думаете, - парировал Гегель, - что я не знаком с трудами Канта? – королева снова пошла в ход. – d2-f4.
- Думаю! - не унимался Шопенгауэр. - Ваша «философия» не знает ни оснований, ни следствий, то есть ничем не доказывается и сама ничего не доказывает и ничего не объясняет. – черная пешка напрямую преградила путь ферзю. – f7-f5.
- Мне это видится лишь достоинством моей философии, Артур. - спокойным тоном проговорил Гегель. - Именно поэтому мое учение можно считать самостоятельным уровнем рефлексии, а не придатком науки или искусства. h2-h3.
- Судя по всему, у нас с вами разное понимание и науки, и искусства, и философии… - слон Шопенгауэра прошел короткую диагональ. f8-e7.
- Не спорю. - ответил Гегель. - Но и не считаю сей факт чьим-либо недостатком. Я вот, например, полагаю, что философия может ответить на любой вопрос. Если ответ все же не находится, то нужно поменять формулировку. – белая королева была деликатно отодвинута назад. f4-h2.
- Однако же… - воскликнул Шопенгауэр. - Если философия начнет отвечать на все возникающие у людей вопросы, то цель философии как науки исчезнет. А если исчезнет цель… кому нужно лицо без глаз? – другой слон прошел путем с8-е6.
- Какое… иррациональное сравнение, Артур! – проговорил диалектик и передвинул ладью. – а1-а3.
- Положение обязывает. Я же философ-иррационалист! - ответил Шопенгауэр и пошел пешкой. - с7-с5.
- Играете вы, по моему мнению, тоже как-то иррационально. - посмотрев на поле, тихо проговорил Гегель. – Будто бы хотите, чтобы я срубил вашу пешку и в то же время не обращаете внимания на ферзя, который может быть уничтожен одним вашим движением… - еще немного подумав, философ сделал ход, и гегельянская ладья прошлась поперек всей доски. - a3-g3.
- А может быть, вы, дорогой друг, просто-напросто не видите подвоха? – снова съязвил Шопенгауэр, наконец-то пустив в ход черную королеву. - d8-a5.
- Может быть. - согласился собеседник. – Только, понимаете, Артур, я считаю, что из всех обязанностей по отношению к другим первейшей является правдивость в словах и делах. Лучше честно проиграть, чем заполучить победу обманом. – белый конь устремился на защиту своего короля. – b1-d2.
- Да ладно вам, Георг. - махнул рукой Шопенгауэр. - Это всего лишь шахматы. А мы с вами друзья, не правда ли? – лукаво подмигнув, он продолжил: - Только вот я придерживаюсь правила даже другу не говорить того, чего не должен знать враг. Кстати, один может являться и первым, и вторым… - сказав это, Шопенгауэр перенес слона. - e7-h4.
- Да, Артур, однако тут ничего не поделаешь… каждый сам определяет свой путь… И все же аморально делать что-то из страха перед наказанием или для того, чтобы приобрести у других хорошее мнение о себе, а следовательно казаться умнее, чем есть на самом деле. – последовал скромный ход пешкой. - f2-f3.
- Вы считаете меня аморальным, трусливым и глупым? – шопенгауэровский офицер врезался в стан противника. – е6-b3.
- Нет, что вы! - попытался оправдаться Гегель. - Я просто констатирую одно из положений своей теории. Не думаю, что вы действуете, руководствуясь одним лишь страхом… d4-d5.
Глаза Шопенгауэра блеснули неприкрытой злобой.
- И все же вы считаете, что я им отчасти руководствуюсь… - захрипел он. Разъяренная пешка, рискуя собственным положением на поле, угрожающе близко подошла к белому коню. – e4-e3.
- Право же, Артур... - немного смутившись, проговорил собеседник. - Не пытайтесь исказить мои слова в пользу своих собственных догадок… с2-с4…
- Моих собственных догадок?! – взорвался Шопенгауэр. – Моих собственных догадок?!?!?! – он, уже не глядя на доску, передвинул первую попавшуюся под руку фигуру. f5-f4. - Вы! Пустой, никудышный, абсолютно безосновательный…

- СТОП!!! – послышался мой голос, эхом отозвавшись в темном ограниченном пространстве моего сознания.
Философы, будто бы их уличили в чем-то постыдном, недоуменно огляделись, пытаясь найти источник такого бестактного вмешательства в кульминационный момент разговора, готового уже в следующее мгновение перерасти в настоящую ссору.
- В чем дело? – воскликнул Шопенгауэр.
- Что такое? – вторил ему Гегель.
- Что, что… - снова проговорил внутренний Я, окружая философов сразу со всех сторон. – Пат, господа!
Оппоненты с удивлением и совершенным непониманием взглянули на шахматное поле.
- Как это пат? – не понял Шопенгауэр.
- Действительно… как? - сказал Гегель. – Позвольте, но на поле стоят все фигуры. Мы же только разыгрались…
- Уважаемые философы! - ответил им Я. - Эта комбинация была придумана великим шахматным композитором Сэмюэлем Лойдом в 1895 году, то есть через шестьдесят четыре года после вашей смерти, дорогой Георг, и через тридцать пять лет после вашей, дорогой Артур. Это рекордно короткая партия, заканчивающаяся патом при полном комплекте фигур на доске. Вы, конечно, не могли бы сыграть так намеренно. Но это ли не ценно, господа!

Философы еще некоторое время сидели молча. Спокойный, умиротворенный и немного грустный Георг Вильгельм Фридрих Гегель и маленький, ссутулившийся и тоже немного грустный Артур Шопенгауэр. После произнесенных моим внутренним Я слов, которые, подобно взявшемуся непонятно откуда порыву ветра ворвались и нарушили их беседу, только набиравшую обороты, их игру, которая, может быть, продолжалась еще бесконечно долго, их жизнь, которая – как оказалось - закончилась более сотни лет назад… - каждый погрузился в собственные мысли. Эти совершенно непохожие люди думали в тот момент о чем-то одном…
А через некоторое время их тающие силуэты навсегда исчезли в беспросветной мгле моего собственного мира.

Интересно) Посмотрим, чем ответит Лимонио.