Дело переговорщика 1

Дело переговорщика 2

   Он не мог поверить, что с ним, опытным полицейским и продумывающим всё до мелочей бизнесменом, случилось то, что случилось. Какая-то несуразная девчонка угнала машину за сто тысяч долларов. Сделала она это по коварному плану, обведя его вокруг пальца, или случайно додумалась? Учитывая ребяческое нелепое поведение – по огромной глупости. Но это не уменьшало её вины и не убавляло злости в Джеке Харде, который с неистовым желанием отмщения направился в город.
   В майке и джинсах, без вещей и телефона, под палящим солнцем, он шёл вдоль шумной автострады уже не первую милю. Асфальт накалял подошвы кроссовок, воняло жжёной резиной и выхлопом. Пыль слоем осела на вспотевшем лице и теле, доставляя чувство ужасного дискомфорта. Одно радовало – с моста открывался чудесный вид.
   На вздымающихся, как волны, густо зелёных холмах были разбросаны белёсые от солнечных лучей дома. Кое-где из их скопления росли блестящие небоскрёбы. Город опутывали серые нити дорог и автобанов, зеркальной тонкой змейкой вилась река. У кромки холма чешуйками волн мерцал залив. Чёрными и белыми точками поверх него плавали лодки, катера и яхты. Они морщили поверхность воды, но ветер её быстро разглаживал. Хард поймал себя на мысли, что мечтает плюхнуться в прохладную воду и, возможно, даже начать её жадно хлебать. Но мечта была неисполнима. Белое пятно посередине чистейшего светло-голубого неба продолжало нещадно палить.
   Только через два часа Джеку удалось поймать попутку. Ещё через два часа он обессилено свалился на диван у себя дома. Лёжа, размышлял, что надо бы сообщить в полицию о нападении, об угоне и о противной девчонке непонятной национальности, с необычным акцентом, которую спас на свою беду. Чутьё подсказывало, что что-то не так во всей этой истории. Но усталость оказалась настолько сильной, что он незаметно для себя провалился в сон.
   Джек открыл глаза и не сразу понял, что разбудил его звонок домашнего телефона. За большими окнами чуть светало. В голове промелькнула привычная мысль, что вчера следовало бы добраться до кровати. После драки и невольной пешей прогулки всё тело болело, ноги ломили, а кожа зудела от загара. Морщась, Хард дотянулся до пищащей радио-трубки и принял вызов.
   – Хард слушает, – пробормотал хриплым со сна голосом.
   – Тяжёлая ночка была? – со смешком осведомился знакомый баритон на том конце.
   Хард с минуту молчал, вспоминая, кому принадлежит голос. Когда в ответ на тишину раздалось вопрошающее "алло", он пробормотал:
   – Если бы только ночка… Бэннет! Давно тебя не слышал. Дай угадаю… – голос скатился до разочарованного. – Собираешься сообщить мне то, о чём я думаю?
   Это было то, о чём он думал.
   – Очередная попытка самоубийства. Извини.
   Бэннет извинился, потому что как никто другой знал, как сложно порой бывает другу после исполнения роли переговорщика. Особенно, если миссия проваливается.
   Он и Хард когда-то работали вместе.
   Молодой офицер Джек Хоггарт, чистокровный англичанин, исполнительный и сдержанный, поступил к ним в Департамент сразу после Академии. Поначалу патрулировал улицы, занимался бумажной работой. После повышения до лейтенанта перевёлся в Отдел нравов, где его начальником и в каком-то смысле наставником стал сорокалетний капитан полиции Пол Бэннет. Он сразу приметил в новичке железное самообладание и талант общаться с преступниками и почти силком отправил на курсы психологии в ближайший институт. В итоге, к основной работе Джека добавились обязанности переговорщика.
   Ему частенько приходилось выезжать на вызовы, связанные с захватом заложников или попытками самоубийства. В один из таких дней, для страховки, с ним поехал Пол. Ситуация не сулила ничего хорошего: местный наркоман забил баллонным ключом несовершеннолетнюю сожительницу и угрожал убить их общего трёхмесячного сына. Сначала Джек уговаривал его сдаться и передать малыша в руки полиции, но потом ситуация вышла из под контроля.
   И вот убийца уже стоит на подоконнике седьмого этажа и грозиться выбросить сына в окно. Он ничего не требует, просто извращённо наслаждается превосходством над малышом, полицией, всем законодательством в целом. Перебарывая эмоции, лейтенант Хоггарт продолжает говорить в мегафон, но наркоман лишь омерзительно смеётся, в вытянутой руке держа за шкирку кричащего малыша. Спустя мгновение, пальцы его разжимаются.
   В сознании Джека следующие две секунды разложились по кадрам и растянулись вечностью. Он успел отвернуться в самый последний момент, перед тем как ребёнок ударился об асфальт.
   Парамедики в синей форме бросились за оцепление. Среди кучки полицейских взгляд Джека выхватил непроницаемое бесчувственное лицо Пола Бэннета. Оно было страшнее всего, что происходило сейчас.
   Наркоман прокричал, что спрыгнет следом, если врачи не оставят в покое его сына, а полицейские не уберутся прочь от дома. Но лейтенант не поднял мегафон, даже не отреагировал на угрозу. Он невидящим взглядом замер на суетящихся людях и слушал оглушающую тишину в своей голове.
   – Хоггарт! Лейтенант! – гулко зазвучал голос откуда-то извне. Капитан настойчиво призывал к его здравомыслию и профессионализму: – Соберись и продолжай работать!
   Он не притрагивался к Джеку, но тот чувствовал, как его трясёт.
   – Ты не должен допустить, чтобы он спрыгнул! Ты понял? – кричал начальник. Он стоял так близко, что воздух из его ноздрей Джек ощущал на своём лице. – Сделай всё, чтобы этот ублюдок остался жив, слышишь меня? Хоггарт? Это приказ!
   Джек резко взглянул капитану в глаза и прорычал:
   – Но я хочу, чтобы он сдох!
   Бэннет всё понимал, но за двадцать лет он прежде всего стал профессиональным полицейским. Человечность в такой работе была скорее помехой. Подчинившись приказу, Джек начал бороться за жизнь убийцы-наркомана, но после того дня его отношение к службе изменилось. Через три года он перевёлся в другое подразделение, а ещё через пять лет в престижной должности инспектора ушёл из отдела Министерства Юстиции по борьбе с коррупцией. Сменил фамилию на более звучную, сколотил профессиональную команду и основал небольшую компанию, разросшуюся до корпорации.
   Этим трудным утром прошлое в лице Пола Бэннета воззвало к нему. Как и много раз до этого, Хард не смог отказать.
   – Скоро буду на месте, – ответил он решительно.
   Преодолевая сонливость и ломоту в теле, наспех принял душ, выпил бодрящего кофе, и уже одетым принялся искать ключи от машины. Опомнившись, хлопнул себя по лбу и чертыхнулся.
   Пришлось вызвать такси.
   Уже на подъезде к месту происшествия на стенах домов и мокром от ночного дождя асфальте блестели красно-синие огни полицейских мигалок. Слышалось, как приглушённо бубнит мегафон. Хард вышел из такси и поёжился от холода. Гудели иностранные разговоры, жужжали работающие моторы, шипели рации. Перед ним распростёрлась большая разноцветная толпа латиноамериканцев, сдерживаемая чёрной цепочкой полицейских. Пространство вокруг бизнес-центра отгораживали красные переносные барьеры и трепыхающиеся на ветру жёлтые ленты. Всё как обычно. Отдельно от толпы стоял Бэннет, полицейский с мегафоном и невысокий полноватый черноволосый мужчина с маленькой, тоже черноволосой девочкой. Пробираясь через толпу, Хард старался остаться незамеченным, хотя встревоженным людям и так было не до него. Бэннет, завидев старого знакомого, просиял и пошагал навстречу. Они молча пожали друг другу руки.
   – Почему так много людей собралось? Самоубийца какая-то знаменитость? – прячась от промозглого ветра за поднятый воротник куртки, спросил Джек.
   – Она будет знаменитостью, если придётся соскребать её с асфальта, – ответил капитан.
   Джек понял, что Пол остался таким же циничным, как и раньше. Он взял у него бинокль и посмотрел вверх. На уступке рядом с окном, прижавшись спиной к стене, стояла худая женщина в униформе уборщицы. Лица её не было видно из-за сильного ветра, растрепавшего чёрные волосы.
   – Луана Миноса, – с трудом выговорил капитан. – Не нашёл на неё не единого документа.
   – Нелегалка, – сообразил Хард.
   Капитан чуть кивнул.
   – Знаю только, что она пуэрториканка, плохо говорит по-английски. Не удивлюсь, если вся толпа – её родственники.
   – Зачем меня вызвали? – проигнорировал шутку Хард.
   – Знаешь, кому принадлежит здание бизнес-центра?
   – Да. Большая шишка...
   – Скорее, тёмная лошадка. Понимаешь теперь всю щекотливость ситуации? Нам никак нельзя позволить женщине упасть...
   Пока капитан ещё что-то говорил, Хард окинул взглядом здание. Серое, строгое, без единого горящего окна в такую рань, оно выглядело мрачным монументом на постаменте из широких ступеней. На семнадцатом этаже чернелась маленькая фигурка Луаны.
   – В здании есть полиция? Почему переговоры ведутся отсюда? – выяснял Джек.
   – Чёрт, забыл сказать! – Пол с досадой хлопнул рукой об руку. – Эта паршивка заперла главные двери! Другой комплект ключей пытаются отыскать. Успеют привезти – будет всем нам счастье.
   – Если она не прыгнула сразу, значит, что-то её держит. Вы задействовали родственников, друзей?
   – Да, – капитан обернулся, жестом подозвал того самого черноволосого мужчину, держащего за руку девочку. – Это муж и дочь. По-английски ни фига не понимают. Пользуйся.
   Хард взглянул на услужливо пригнувшегося мужчину: сбитый, растрёпанный и неопрятный. Он очень волновался, бормотал что-то на своём языке, с надеждой смотрел на Харда влажными от слёз глазами. Девчушка рядом тоже была заплаканной. Скорее, её пугала всеобщая суматоха и переживания отца, нежели то, что происходит с мамой. Малышке было годика четыре, она не могла понимать всей серьёзности ситуации. А Хард понимал. Он молча пошёл и взял у штатного переговорщика мегафон:
   – Миссис Миноса, здравствуйте. Я примчался из другого штата только чтобы поговорить с вами. – Завывания ветра почти заглушали слова. – Здесь ваш муж и дочь. Они переживают, не хотят потерять вас, понимаете? Как дочка будет жить без мамы? Скоро она пойдёт в школу, потом в университет, выйдет замуж, родит детей – ваших внуков, а вы всего этого не увидите! Как же так? Неужели вы готовы пожертвовать такими драгоценными моментами?
   Муж Луаны не понимал, что говорит Хард. Он, задрав голову, смотрел на чёрную фигурку жены и бормотал молитву, одной рукой сжимая крестик на груди, другой – маленькую ручонку дочки. А девочка, отвернувшись, с интересом разглядывала красную пожарную машинку с крутящейся мигалкой на крыше.
   Джек глянул в бинокль – женщина стояла на месте и ничего не предпринимала. Кто-то постучал его по плечу. Он обернулся и увидел перед собой связку ключей. Бездумно схватив её, пихнул капитану мегафон и бросился ко входу в здание. Толпа разом ахнула, кто-то даже зааплодировал. Из нарастающего шума донёсся выкрик Бэннета:
   – Джек! Не рискуй!
   Хард взбежал по ступеням, быстро отпёр главные двери и скрылся внутри здания.
   Лифты ещё не работали, поэтому беготня по лестнице до нужного этажа заняла почти десять минут. За нужной дверью оказалось просторное пустующее помещение с недоделанным ремонтом. На полу под слоем пыли и строительного мусора лежали мешки, инструменты и доски, в углу стояла стремянка. Беззвучно шагая, Хард подошёл к мутному окну с отпечатками ладоней, из которого сочился унылый утренний свет, и осторожно заглянул в него. Луана стояла на карнизе шириной в одну ступню. Порывы ветра били её, пытаясь подцепить и столкнуть вниз. Но она держалась, спиной, руками и ногами прижавшись к стене. На переговорщика не обратила внимания даже тогда, когда тот с грохотом открыл сломанную створку и высунулся из окна почти по пояс.
   – Луана, это я разговаривал с вами снизу. Меня зовут Джек Хард.
   Женщина повернула голову. Ветер расчистил от чёрных волос смуглое опухшее от слёз лицо и глаза, полные ужаса.
   – Это вы! – проговорила она с акцентом, очень низким голосом. – Вот вы и пришли!
   Джек прищурился. Холодный ветер с мелкой изморосью хлестал то по лицу, то по коротко стриженному затылку, воротник куртки лупил по щекам. Руки заледенели, держась за алюминиевый каркас окна.
   – Мне пришлось подняться, чтобы спросить, почему вы здесь?
   – Я послание для вас.
   – У вас для меня послание? – поправил Джек. – Так давайте слезем отсюда, и я выслушаю!
   – Нет, глупец! – загудела Луана зычным растревоженным голосом и ещё шире раскрыла чёрные глаза. – Я и есть послание! Большой человек приказал мне.
   Её чёрная юбка надулась парусом, опасно нарушая баланс исхудавшего от переживаний тела.
   – Большой человек? Он вынудил вас?
   – Да. У меня нет другого выхода.
   Джек ещё сильнее подался вперёд, нависая над дымчатой серой высотой.
   – Никто не вправе лишать вас жизни, слышите меня? – пытался перекричать ветер. – Мы справимся. Вместе! Кроме смерти всё можно изменить!
   – С ним не справится. Он убьёт мою семью, если я не спрыгну.
   Её голос был наполнен усталой безысходностью. Кажется, на самоубийство она решалась настолько долго, что уже свыклась с мыслью о смерти.
   – Кто он такой, Луана? Скажите мне, кто этот подонок?
   – Торговец, будь он проклят! – с ненавистью рявкнула женщина. – Хватит разговоров!
   Она стала смело отползать от окна. Хард нырнул обратно и ловко запрыгнул на пыльный подоконник. Случайный взгляд вниз убавил решимости. Внизу были ступени, похожие на зубцы, а поодаль – пёстрая толпа, очерченная жёлтыми линиями лент. В стороне – бело-синие прямоугольники полицейских машин и красный прямоугольник пожарной. Они блестели мигалками, напоминая детские игрушки. Всё выглядело игрушечным – крохотным и ненастоящим.
   Джек перевёл взгляд на Луану, которая с каждым шагом становилась всё неосторожней.
   – Работа не для меня… – пробормотал, и шагнул на уступок, даже не зная, как будет действовать, если подберётся к ней.
   Приходилось прижиматься спиной к стене, чтобы оглушающие порывы ветра не скинули вниз. Джек осмотрелся, ища, за что можно держаться, но не нашёл ничего подходящего. Вдохнув холодный удушающий воздух, начал медленно продвигаться к Луане. Она уже дошла до угла здания и замерла, смотря вниз.
   – Помогите мне спасти вас! – крикнул Хард, остановившись на расстоянии трёх шагов.
   Но Луана не отозвалась. Она сложила руки на груди, словно в молитве, подняла голову к небу и отклонилась от стены на опасное расстояние. Ноги соскользнули с уступка. Безмолвной куклой женщина полетела вниз. Хард, стиснув зубы, проследил за падением чёрной фигуры, и в самом конце зажмурился.
   Спустя несколько мгновений толпа взорвалась криками.